Челтенхэм

На своем веку Диноэл повидал немало властителей и диктаторов всех мастей, но должен был признать, что владыку такого рода видит впервые. Ни на какого повелителя тысячи миров Родерик не походил, он не был ни вещим старцем в тоге, ни грозным воителем в космических доспехах, а более всего напоминал классического клерка, а того лучше сказать – классического старшего клерка из старинного фильма. Роста и возраста он был неопределенно среднего, лицом гладок и без каких-либо особых примет, идеальный пробор темных волос, рубашка в тонкую синюю полоску, правда, сидящая безукоризненно, с невидимыми резинками, поддерживавшими рукава в подтянутом состоянии, нефритовые запонки и такая же булавка в светлом галстуке, темные брюки, также безупречной работы, и, как автоматически подметил Дин, чертовски дорогие ботинки с фигурной строчкой. Разряд, вне всяких сомнений, высший, но все стандартно. Так все выглядело на первый взгляд.

Однако по мере его несуетливого приближения контактер почувствовал и нечто иное. Заговорила интуиция, и за оставшиеся двадцать с небольшим секунд она много чего поведала Диноэлу, однако пересказать это очень непросто – язык подсознания плохо укладывается в обычные слова, а мгновенное многомерное восприятие, оно же впечатление, как ни старайся, не передашь никаким набором фраз. Ну, во-первых, походка Родерика ясно подсказала Дину, что перед ним мастер годзю-рю заоблачного дана, если не чего-нибудь сильно покруче, он совершенно ничего не боится без всякого оружия, и с полным на то основанием, так что бритоголовые верзилы-охранники – это чистейшей воды декорация, потому что ни в какой охране Родерик не нуждается.

Дальше еще занятнее. Диноэл никогда не понимал фраз и восторгов типа: «Ах, у него такая энергетика!» – какая такая энергетика? Теперь он вдруг понял – неважно, как это на самом деле называется, но энергетика у Родерика и впрямь была необыкновенной – при всей его нарочитой медлительности и расслабленности это человек буквально светился силой и спокойствием. Естественно, никакая интуиция не могла вот так, с наскока, вслепую, определить, что это за сила, но фокус тут в том, что любой умный человек (а то, что Родерик очень умный человек, Дин увидел даже с расстояния в пятьдесят метров) всегда осознает масштабы собственных возможностей, какого бы характера те ни были, и вот как раз это осознание диноэловская интуиция считывала без труда. Результат производил весомое впечатление.

Тут Родерик поднялся по ступенькам к церковным вратам, окинул всех троих довольно благосклонным, даже с оттенком юмора, взглядом и сказал:

– Добрый день. Александра. Что все это значит? К чему снова эти выходки?

Как и Ричард Глостерский, Родерик не баловал слушателя разнообразием интонаций, и, вслушиваясь в его негромкую речь, Диноэл сообразил еще кое-что. Хозяин транзита всех миров и окрестностей жаждал власти в ее химически чистом виде, ему было глубоко наплевать на форму, ему было нужно исключительно содержание. Почему? Для чего? Бог весть, но реакция окружающих на его совершенства Родерика абсолютно не волновала. Вот откуда этот офисный маскарад, догадался Дин, этот парень может позволить себе любое обличье, любую парчу, золото, камни и антигравитационные выходы, но ему это неинтересно, он и так знает себе цену, а публике предоставляет иронию конторского дресс-кода. Да, любопытная личность. А Ричард среди своих разряженных в пух и прах царедворцев разгуливает в черном свитере и с простеньким обручальным кольцом на пальце. И попробуй кто-нибудь плохо одеться.

Александра, виновато втягивая воздух, подала Родерику все то же роковое письмо. Тот быстро его просмотрел и устало-раздраженно повел бровями.

– Послушай. Из-за бредней вздорных баб, которым нечем заняться, ты устраиваешь эти представления, крушишь что под руку попадется… Что это? Александра, мне казалось, что эту стадию мы уже миновали.

Как раз в эту самую минуту прибыла наконец официальная власть – на площадь вылетели один за другим целых три здоровенных черных джипа, из них выскочили десятка полтора людей в форме, бронежилетах, с разного рода оружием и даже двумя собаками. Все они резво побежали к церкви, но тут Родерик проделал любопытный трюк. Он рассеянно полуоглянулся – другого слова не подберешь – и ладонью опущенной руки сделал некое едва заметное, небрежное движение – словно то ли вяло отгоняя муху, то ли прикрывая за собой дверь, которая, как он знает, захлопнется и без его усилий, – но люди из джипов, оказывается, зорко следили за каждым его жестом, потому что после этого вроде бы несерьезного шевеления они круто развернулись, быстрым шагом вернулись к машинам и незамедлительно унеслись прочь вместе с оружием и собаками.

Родерик не обратил на это ни малейшего внимания.