Челтенхэм

Большинство смотрело иначе. Меньше всего публику волновал сам зачинщик поединка, Шелл Бэклерхорст, который в замшевой куртке с роскошным норковым воротником, пледе цветов клана через плечо и в раздвоенной меховой шапке сидел на ступеньку ниже короля. Дамы находили его весьма и весьма интересным, и действительно, этот бледный задумчивый юноша с чудесными темными глазами, тщательно подстриженной и подбритой тонкой бородкой по краю лица, соединявшейся с такими же усами, был на диво хорош собой, но уж больно странен и загадочен! Он и на родном языке говорит с французским акцентом, и любит потолковать о таких вещах, о каких обычные люди и представления-то не имеют. Что у такого на уме? Чего он не поделил с Гамильтоном?

Как ни странно, в этой ситуации никому не известный Ричард был публике гораздо понятнее. Каждый шотландец с молоком матери всосал ту истину, что повседневная жизнь есть не более чем краткий перерыв между сражениями с англичанами, независимо от того, идет сейчас война или нет. Поэтому никто не находил ничего необычного в том, что аж из самого Лондона (такую версию успела разнести молва) пожаловал какой-то забияка, чтобы испытать «нашего Хэмли» – так в просторечье именовали графа Омерля. Отчаянный парень, говорили знатоки, не вникая в подробности Божьего суда, вышел один против цвета Гамильтоновых мастеров меча – ну, посмотрим, каков он в деле. Ставки на Глостера поднялись на удивление высоко.

Марч, стоя под благословением епископа, увидел нечто совсем иное. Одигитрия подметила верно: Марч был скандалист и позер, но далеко не дурак, горький опыт передряг в далеких скитаниях прибавил ему немало ума-разума. Во-первых, у этого англичанина, который одним пальцем отправил его на полчаса под стол, оказался колючий, цепкий и, что самое главное, странно равнодушный взгляд, которым тот небрежно окинул всю гамильтоновскую рать. Марч знал цену таким взглядам, и ему стало не по себе – кажется, шутки кончились. А во-вторых… ах ты черт!

– Чемберс! – закричал Марч страшным шепотом. – Видел его губу? Ведь он же еще и Губастый! Точно, это Горбатый Дик! Хэм, быстро назад! Ребята, меняем всю тактику!

Дальше все произошло если и не мгновенно, то со скоростью, превосходящей всякое воображение. Как и предсказывал Иаков, первыми на Ричарда помчались главные гамильтоновские телохранители – слева забегал Гленфилд, справа – Бойд, между ними и чуть позади – Керси. Замысел их был вполне очевиден: измотать врага одиночными схватками, то есть выйти один на один с Горбатым Диком, охоты ни у кого не было, а одновременно напасть вшестером на одного при всем желании не получается: не хватит места, выйдет свалка, да и противник стоять как вкопанный не будет, а примется маневрировать, отбегая слева направо, чтобы растянуть цепочку нападающих и удерживать их в пространстве рабочей руки. Поэтому, чтобы не дать ему закрутить смертельную карусель, следовало прижать его к барьеру трибуны и потом, сменяя друг друга, навалиться всем гуртом.

Но Ричард и не собирался убегать, напротив, обнажив оба меча – длинный и покороче, он неторопливой походкой двинулся навстречу несущимся к нему верзилам-бородачам. Вот они столкнулись, и что тут произошло, мало кто успел толком разобрать, тем более что от первой сшибки многого и не ожидали.

А зря.

Позже рассказывали, что в самый момент удара Глостер не то присел, не то вовсе упал, но тут же с непостижимой быстротой, успев крутануть мечами и защититься справа и слева, встал – хотя и это слово вряд ли подходит – в невиданную позицию: к нападающим спиной, ноги так, что колени развернуты в прямую линию параллельно земле, а голени – перпендикулярно, точно так же и руки – прямой угол, локти расставлены и лишь мечи глядят в разные стороны – кажется, так и секунду простоять невозможно.

Это был знаменитый «танцующий Шива», один из элементов фирменного глостеровского глубокого плие, требующего, вдобавок к уникальной физической одаренности, изматывающих многолетних тренировок. О подобной школе шотландцы слыхом не слыхали, но эффективность оценили вполне. Гамильтоновские здоровяки едва успели заметить, как противник вдруг пропал из глаз, затем молниеносно появился где-то сбоку внизу, их клинки бесполезно скользнули по металлу, и дальше оба, запоздало тормозя, распаленным горлом налетели на, казалось бы, зависшие в воздухе мечи.

Синхронно поворачиваясь, Бойд и Гленфилд по инерции проскочили еще не менее пяти шагов, оставляя за собой в воздухе кровавый шлейф, потом рухнули, проехались по замерзшему камню один на левом плече, другой на правом, и гулко врезались головами в некрашеные доски королевской ложи.