Челтенхэм

– Надеюсь, Джингильда объяснила вам мои намерения. Мне доподлинно известно, что Шеллу суждено стать королем и объединить Шотландию. Я хочу оказать вам поддержку, с тем, чтобы вы в дальнейшем поддержали меня. Клану Бэклерхорст нужны деньги, чтобы набрать людей и вооружить их. Прямо сейчас на перевале у меня лежат десять тысяч шотландских крон. Это лишь для начала, деньги – это единственное, в чем у меня нет недостатка. Знаю, вам противно брать английские деньги, чтобы оплачивать шотландскую кровь, но это единственный способ установить твердую власть и закончить ваши бесконечные междуусобицы. Кстати, ваш недруг, лорд Гамильтон, весьма охотно берет для тех же целей французское золото.

Его величество Иаков V и вдовствующая королева Одигитрия переглянулись. Для короля в словах англичанина крылся страшный соблазн – избавиться наконец от нищеты, бича их рода, и вдобавок хоть как-то потеснить ненавистных и зарвавшихся Гамильтонов. Что же касается Рыжей Гитри, то любое предложение, сулящее возможность продвинуть ее непутевого сынка на политической арене, звучало музыкой в ее материнских ушах. Ради подобного шанса она пошла бы на сделку не только с английским лордом, но и с самим дьяволом.

– Герцог, – сказал Иаков, – у нас откровенный разговор. Скажите, чего же вы просите за свои услуги?

– Я не ущемлю вашего патриотизма. Даже напротив. Мне нужен плацдарм для вторжения в Англию, мне нужно место для формирования моей армии, мне нужны ваши горные проходы. По ту сторону Джевеллина меня поджидает свора бешеных псов – бароны Южной Конференции, все они на содержании Маргариты и шагу не дадут мне ступить по родной земле. Я буду снабжать Шелла деньгами и оружием, я не попрошу у вас ни одного солдата, но дайте мне возможность дойти до Алурского графства. После этого мы квиты – ну, разумеется, до тех пор, пока Шелл не возьмется отвоевывать у меня Аквитанию.

Тут Глостер разразился глуховатым смехом, а Иаков и Одигитрия смотрели на него не сводя глаз.

– Кроме того, в залог дальнейшей дружбы Англии и Шотландии, я прошу у вас руки вашей племянницы леди Алисии Джингильды. Само собой, – тут Ричард слегка поклонился, – я готов ждать, пока вы убедитесь в серьезности моих намерений.

* * *

Граф Омерль, наследник и надежда могущественного клана Гамильтонов, главного соперника Бэклерхорстов в борьбе за верховную власть, был юношей скорее истеричным, нежели решительным, и зачастую выглядел скорее невольником и заложником своей высокой доли, нежели уверенным и целеустремленным исполнителем выпавшей ему роли. По этой причине он неизменно держался компании графа Марча – великана, гуляки, бретера и заводилы, вечно окруженного буйной ватагой горлопанов-забияк. Марч, однако, при всем том был очень и очень себе на уме, выгоду свою понимал прекрасно, и образ разгульного удальца служил ему в большей степени маской, согласованной и одобренной отцом Омерля, главой клана, Николасом Гамильтоном. Теперь же вся братия шумно ввалилась в крытый внутренний двор, и Марч заревел во всю мочь луженой глотки:

– Смотрите, смотрите! Француз и англичанин! Вот кто защитит честь Шотландии! Вот кто будет править нами!

Бэклерхорст, не меняя застывшего выражения лица, начал подниматься с места, но рука Глостера, как стальная скоба, придавила его предплечье к столу.

– Англия и Шотландия – родственные страны, – начал герцог своим лишенным выражения тоном, и все замолчали – публика быстро уразумела, что перекричать Ричарда – задача неосуществимая, в этом басе безнадежно растворялись любые вопли, все равно что лесному ручью тягаться с океаном. – В обоих государствах существует Божий суд. Омерль, давай решим наши противоречия на Божьем суде.

– Какой же клан ты представляешь, англичанин? – радостно закричал Омерль.

– Бэклерхорстов. Омерль, тебя вызывает на Божий суд Шелл Бэклерхорст и назначает меня защитником своего доброго имени. Согласно обычаю, он может выставить любого бойца, который согласен сразиться за него за одну серебряную марку. Вот эта марка. – Ричард покрутил в пальцах монету, появившуюся неизвестно откуда. – Он нанимает меня. Условия такие: я выхожу один. Ты берешь с собой еще пятерых, кого пожелаешь. Ну, в первую очередь, конечно, вот этого безмозглого крикуна Марча.

Тут верзила Марч – кудлатый, бородатый, весь синий от татуировок, с серьгой в ухе, больше похожий на цыгана, чем на шотландца, – не стерпел, с ревом перемахнул через стол, еще одним прыжком очутился перед Глостером и потянулся к нему ручищами, расписанными остроперыми орлами. Но Глостер, даже не привстав, сложил кулак особым способом – убрав большой палец, а средний выпятив суставом вперед, будто клюв – и легонько, словно играючи, тюкнул Марча куда-то сбоку головы. Гамильтоновского громилу вдруг шатнуло вбок, и он рухнул в проход между столами. Длинная скамья встала на дыбы, затем с грохотом вернулась на место.

– Вас будет шестеро против одного, – равнодушно продолжил Ричард. – Неужели ты откажешься, Омерль? Нас все слышали, не так ли? Мы с Шеллом прямо сейчас идем к его величеству, а затем к епископу.