Черная гончая смерти (и еще 12 жутких рассказов)

Старик потянулся за сухим валежником, сваленным у очага, и вдруг с воплем отдернул руку, в которую впилась тонкая змея с приплюснутой головой. Жакоб пытался стряхнуть смертоносную тварь, но та снова и снова вонзала ядовитые зубы в его предплечье. Старик попытался встрать, но не удержался на ногах и рухнул прямо в очаг. Шериф выхватил револьвер из кобуры и метким выстрелом убил гадюку.

– Жакоб умер? – прошептал Гризвел.

– Яда у этой мерзости хватит на дюжину крепких мужчин, – пробормотал шериф, рассматривая дохлую змею.

– И что же теперь делать? – простонал Гризвел.

– Надо оттащить тело на лежанку. Здесь нет двери, но если натянуть и закрепить одеяло, то зверье не пролезет, чтобы обглодать труп старика. Если мы выживем ночью в проклятом доме, то утром вернемся сюда и отвезем Жакоба в город. Давайте, беритесь за ноги…

Гризвел поморщился от отвращения, но ухватился за грязные ноги старика. Они перенесли старика на грубую кровать, и вышли из лачуги. Солнце клонилось к горизонту, и за деревьями будто полыхал пожар в полнеба. Шериф снова сел за руль, и они поехали к заброшенному поместью Блассенвилей.

– Жакоб предупреждал, что Большой Змей пришлет к нему младшего брата, – дрожа, произнес Гризвел.

– Ерунда! В этих болотах живут тысячи змей. Все они любят тепло и не прочь погреться у очага. Никакой магии тут нет! – немного помолчав, шериф добавил, уже не так уверенно. – Хотя, прежде я никогда не видел, чтобы змея кусала вот так, сразу, не зашипев на человека. Да и гадюк с белым месяцем на голове прежде не встречал.

Автомобиль выехал на дорогу и Бюкнер прибавил скорости.

– Думаете, мулатка по имени Жанна столько лет прячется в доме? – спросил Гризвел.

– Вы слышали бормотание Жакоба? Если Жанну превратили в зувемби, то она может прожить сотню лет без пищи и воды.

Они проехали последний поворот к поместью, и Гризвел увидел дом на холме.

– Голуби, – шепнул он, когда машина съехала с дороги и остановилась.

Бюкнер присвистнул от удивления.

Над черной крышей, на фоне алого заката, серым облаком взлетела голубиная стая.

– Наконец-то они показались и мне, – шериф вытер пот, выступивший на лбу.

– Они являются только к тем, кто обречен на смерть, – побледнел Гризвел. – Тот бродяга их видел, помните? Брэннер их видел. И я тоже…

– Ну, посмотрим, – резко бросил Бюкнер, выходя из машины. В руке он сжимал револьвер.

Гризвел быстро поднялся по лестнице, стараясь не глядеть на следы мертвеца, и проскочил в комнату с камином. Бюкнер вошел следом и расстелил на полу одеяла, взятые из лачуги старого Жакоба.

– Я лягу поперек двери, – решил он. – А вы устраивайтесь там же, где и прошлой ночью.

– Давайте разведем огонь в камине, – предложил Гризвел, вглядываясь в сосновый лес, темнеющий в проеме окна.

– Не стоит этого делать. У вас керосиновая лампа, у меня электрический фонарик. Включим их, когда послышится подозрительный звук. А пока будем ждать. Умеете стрелять из револьвера?

– Не знаю… Никогда не стрелял, хотя и знаю, как это делается.

– Тогда лучше и не начинать. Оружие оставьте мне, – шериф сел на одеяла, скрестив ноги по-турецки, и зарядил свой «смит-вессон», а потом и запасной «кольт».

Гризвел нервно ходил по комнате, не желая расставаться с последними лучами солнца, как скупец – с золотыми монетами. Подойдя к камину, он пошевелил вчерашние угли. Они с Брэннером развели огонь в левом углу, а справа остался слой древнего пепла. Скорее всего, до них камин разжигала мисс Элизабет Блассенвиль в ту страшную ночь…

Думать об этом не хотелось. Гризвел разгреб носком сапога пыльные головешки. Среди золы мелькнул клочок бумаги. Ничего себе! Это записная книжка с обгоревшей кожаной обложкой и испорченными страничками.

– Что нашли? – окликну Гризвела шериф.

– Мне кажется, это дневник. Разобрать почти ничего нельзя, чернила выцвели, а бумага рассыпается под рукой, – он листал ветхие страницы, пытаясь разобрать неровные строчки в свете керосиновой лампы. – Хотя вот тут можно кое-что прочесть. «Я знаю, в этом доме есть еще кто-то, кроме меня. По ночам за моей дверью слышатся крадущиеся шаги. Кто там? Одна из сестер вернулась? Или это тетя Сесилия? Но зачем им прятаться? Мне страшно. Боже, что делать? Я боюсь здесь оставаться, но идти мне некуда!»

– Ого! – воскликнул Бюкнер. – Это явно писала мисс Элизабет Блассенвиль! Читайте, что там дальше!