Черное Копье

Браслет ожил внезапно. Когда Олмер приблизил лицо, таившаяся в его глубине огненная змея нанесла внезапный удар. Из серого браслет стал багряным, и стремительная молния грянула в глаза Вождю из распустившегося огненного цветка.

И тут вмешалась иная Сила; никакой человек не успел бы уклониться – со стороны это выглядело так, будто чья-то гигантская рука рванула Вождя – у того вырвался глухой, болезненный стон.

Волосы у хоббита стали дыбом – он уже ощущал вонзающийся ему в шею кинжал Санделло, который уж точно сперва ударит, а потом будет разбираться, но все обошлось. Горбун судорожно дернулся за спиной Фолко, но замер, остановленный властно поднятой рукой Вождя. Все словно окаменели.

Кожа на щеке Олмера быстро почернела, потом треснула; показалась кровь, обильно заструившаяся по шее и подбородку. Он медленно коснулся раны пальцами, стягивая вместе ее постепенно расходящиеся края, и вновь хоббит удивился происходящей в нем перемене. Несмотря на боль, а быть может, благодаря ей, сообразил Фолко, вспомнив Отона на краю ямы Небесного Огня, – взгляд Олмера стал еще чище, что-то неуловимое исчезло с лица, пропали куда-то залегшие то здесь, то там тени, заметные только вблизи, но делавшие его облик много суше, чем он был на самом деле. Кровь словно смывала с него нечто наносное, и на миг хоббиту почудилось, что отбрасываемая Вождем тень зашевелилась и сделала несколько шагов назад…

Сейчас перед Фолко был человек – почти человек; Сила, засевшая в нем, приразжала когти – но это не могло продолжаться долго. Не делая даже попытки утереть льющуюся кровь, по-прежнему держа левую руку во властном жесте, приказывающем никому не двигаться, Олмер пальцами правой руки медленно водил вдоль краев рубца, и во взгляде его внезапно появилось нечто, похожее на немой отчаянный крик: «О ужас! Что же я наделал!»

Однако это длилось недолго. Сила, обладателем которой он был, быстро справилась с затруднениями – Олмер лишь провел над раной правой рукой, стирая ладонью кровь, – и на месте обрывков черной, помертвевшей, словно обугленной, кожи появилась темно-вишневая корка подозрительно быстро запекшейся крови.

«Чудеса… – остолбенело подумал Фолко; три года странствий научили его разбираться в ранах. – У тебя ж была жила перебита! И так быстро все остановить?..»

– Лекаря! – раздался резкий крик Санделло над самым ухом хоббита.

– Нет… не стоит, – с некоторым трудом произнес Олмер. – Однако сядьте, мои верные друзья. Ваши подозрения беспочвенны. Я понимаю, что вы сейчас подумали, но вы не правы.

Только теперь пришедший в себя хоббит увидел, что он со всех сторон окружен колючим частоколом обнаженных мечей. Шею сзади что-то холодило, и он понял что.

– Санделло, – стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, произнес Фолко, – прошу тебя, убери свой нож от моего затылка.

– Сядьте, сядьте, – продолжал успокаивать своих приближенных Олмер. – Это сделал не половинчик, я виноват сам.

– Мой Вождь, этот маленький воин носит на руке стреляющий молниями браслет, – негромко, но с железной непреклонностью в голосе сказал Санделло. – Никто не может доказать, что это не он ударил тебя.

– Никто не может доказать и обратного, – несколько ворчливо отозвался Олмер. – Погоди, Санделло, тут все не так просто. Я чувствую тут Силу, к которой наш половинчик не имеет ни малейшего касательства… Я хотел вглядеться попристальней – и был наказан. Успокойтесь! У славного хоббита Фолко Брендибэка не было намерения причинить мне вред.

В этот миг Фолко постарался погасить в голове все мысли, он внутренне сжался, изо всех сил пытаясь не пустить внутрь незримый холодный взгляд чужих пристальных глаз, что вновь смотрели из глазниц Олмера.

«Только бы не почуял!.. А может, он уже все разнюхал?! Разнюхал и теперь играет, как сытый кот с мышью?..»

Ответов на эти вопросы у хоббита все равно не было, и оставалось только одно – продолжать прикидываться.

Постепенно все успокоились. Малыш и Торин, плечо к плечу, стояли на середине шатра; между ними и хоббитом замер с кинжалом наголо Санделло; остальные приближенные Олмера разошлись по своим местам, но дотоле спрятанные мечи теперь открыто лежали на коленях, обнаженные и готовые к делу.

– Если бы те, кто надел на руки гномам и половинчику эти браслеты, действительно хотели погубить меня, не волнуйся, они нашли бы нечто посильнее этого, – продолжал Вождь, обращаясь к Санделло. – Тогда здесь бы ничего не осталось – пол-лагеря, думаю, спалило бы. Не-ет. – Он усмехнулся. – Просто браслет «ссамовольничал». Но интересно, интересно…

«Да он же доволен!» – в смятении подумал Фолко.

– Итак, я услышал вашу повесть, – как бы подводя итоги, прихлопнул ладонями по подлокотникам Олмер. – Теперь о главном. Чего вы хотите?

– Мы хотим, – тщательно подбирая слова, ответил хоббит, быстро переглянувшись с гномами, – вступить в твое войско, мой Вождь.

– А вы знаете, за что и против чего мы выступаем?

– Знаем, мы говорили с Берелем. Он хоть и посадил нас сперва за решетку, но потом во всем разобрался.