Черное копье

– Мои люди вооружены кое-чем, что заботливо сохранялось долгие годы в гондорских сокровищницах. Доспехи и мечи времён Последнего Союза, например. Вдобавок никто не знает в точности, что сейчас происходит к югу от границ владений Беорнингов и к северу от роханских рубежей. Нет, охрана вам не помешает. А я со своей стороны сделаю всё, чтобы встретить возможное вторжение во всеоружии. Роханцев мы, естественно, предупредим, но с ними проще – они всегда готовы вскочить на коня. А вам – удачи! Хотел бы встретиться с вами ещё раз – по эту сторону Гремящих морей…

Солнце ещё не достигло полудня, когда из северных, Анориэнских Ворот Минас-Тирита галопом вырвался большой отряд конников с многочисленными заводными лошадьми на длинных поводьях. Покидая великолепную столицу Соединённого королевства, Фолко постоянно оглядывался, стремясь как можно крепче запомнить увиденное.

Им повезло со спутниками – личная дружина Этчелиона Итилиэнского состояла из отчаянных рубак. Все, кому приедалась мирная и размеренная жизнь в богатых гондорских городах, кто порой начинал бедокурить от избытка отпущенных природой сил – тех так и тянуло в вольные ватаги дружинников Этчелиона. Здесь не было строгой чопорности почитаемых лучшими воинами Соединённого королевства Стражей Цитадели; здесь не признавали тяжёлых драгоценных одеяний и позолоченных эфесов – зато умели разбираться в клинках. В дружине отчаянные сорвиголовы получали настоящее дело – и хаживали, бывало, глубоко в степи, появлялись на берегах Карнена, купали коней в Рунном море, добирались до раскалённых захарадских пустынь.

Именно таких жадных до боя вояк и отправил с хоббитом и его друзьями предусмотрительный Этчелион, так и не убеждённый до конца в реальности угрозы, но делающий всё, чтобы отвратить беду.

А дружинники как-то сразу поверили хоббиту и рассказам его спутников. Правда, не во всём. Что до вторжения – это, как говорится, бабушка надвое сказала, а вот колдовской замок – это манило. Вдобавок Этчелион благоразумно закрывал глаза на некоторые вольности своих дружинников в дальних походах… Настроение было славное, хотелось позвенеть мечами.

Отряд миновал богатые Анориэнские земли. Они меняли коней на подставах и двигались очень быстро. Вечером первого дня пути хоббит вновь достал свой перстень.

Достал и тотчас понял, что с дивным камнем что-то не в порядке. Тот словно помутнел, огненный мотылёк в его глубине утратил чёткость очертаний. Странная догадка мелькнула в мозгу: «Олмер близится! Олмер близится – и Сила его борется с Силой камня… Предвидение Форве начинает сбываться. Но мы ещё поборемся!»

И он стал бороться. Его воля ввинчивалась в глубину камня, точно стальной бурав: словно острый нож, она резала застилающие ей дорогу туманы, напущенные чужой тёмной Силой, и хоббит пробился к принцу! Однако в серых плавающих хлопьях можно было различить лишь фигуру Форве – ничего больше, никаких деталей окружающей обстановки.

Они коротко поговорили. Рассказ принца был недолог – на востоке не происходило ничего существенного, армии эльфов и истерлингов вкупе с хеггами неподвижно стояли друг против друга; однако сплошным потоком шли на запад всё новые и новые войска – отряды племён, не то что никогда не воевавших с Гондором, но даже и вовсе не слыхавших о нём.

– Камни Гондора действительно слепнут, – с горечью в голосе сказал эльф. – Очевидно, Олмер неосознанно стремится стать недоступным любому наблюдению, и Главное Кольцо исполняет его желания, о чём он, наверное, даже не догадывается.

Фолко, в свою очередь, поведал об их гондорском посольстве. Форве лишь тяжело вздохнул.