Черное копье

Фолко обвёл взглядом зал и невольно сжался – по лицам он видел, что все или почти все на стороне старого нобиля.

– Но раз так, – невозмутимо продолжал герцог, – то опасность их вторжения, пусть и небольшая, существует всё равно. Истерлинги копят силы, добрые чувства к Гондору не спешат укорениться в их душах. Рано или поздно настанет день, когда застарелые обиды – а люди степей их, как известно, не забывают и не прощают, – когда эти обиды толкнут их на большую войну. Однако ответьте мне, что лучше – отражать давно задуманный, тщательно подготовленный удар неприятеля, когда наши собственные войска будут вынуждены разворачиваться в спешке, или отбить удар нестройный и почти стихийный, нанесённый от отчаяния движимыми страхом командирами? Отразить такой удар, стоя на заранее подготовленных оборонительных позициях? Я хочу сказать, что если наши передвижения подтолкнут истерлингов и других степняков к нападению – пусть нападают! Пусть нападут сейчас, не готовыми и в неудобное для них время! У нас будет куда больше шансов на победу – и мы сможем на долгие десятилетия отсрочить их новое вторжение. Если же окажется, что наши гости правы – иного способа спасти внутренние области страны от разорения, как выдвинуть на передовые позиции наши полки, я, командующий северной и центральной армиями Гондора, просто не знаю. Если кто-то может предложить такой способ, я готов немедленно уступить ему своё место. Если же ни истерлинги, ни иные восточные армии так и не появятся возле наших рубежей – нашим войскам всё равно необходимо время от времени производить учения. Меч не должен пребывать в бездействии. Сейчас самый подходящий момент. Урожай убран, ущерба полям мы не нанесём.

Этчелион поклонился королю и замолчал. Его разумные слова не оставили здравомыслящих безучастными. Однако старый нобиль не унимался:

– Перемещение тех полков, которые назвал почтенный герцог, – принялся горячо возражать он, брызгая слюной, – прикроет, без сомнения, дорогу в глубь Анориэна и Рохана. Я знаю расположение наших войск! И мне ясно, что Минас-Тирит при этом останется почти без прикрытия. Что за странные учения предлагает нам почтенный Этчелион? Какой же враг оставит в тылу нашу неприступную крепость? Разве не ясно, что любой удар может быть нацелен на Минас-Тирит, и только на него! Сам повелитель Чёрных Всадников не смог миновать роковых для него Пелленорских полей! Неужели наследники Зла – если таковые отыщутся – окажутся глупее?

– Вполне возможно, что они окажутся и поумнее, – довольно-таки невежливо вмешался в разговор Торин. – Зачем им биться лбом о несокрушимые бастионы? Гораздо разумнее сковать силы Гондора на юге и севере, прорваться в Рохан, рассечь Соединённое королевство и потом разбить его армии по частям.

В зале поднялся негодующий ропот, однако Этчелион стоял молча, глубоко задумавшись. Король вновь едва заметно шевельнул пальцами. Придворный послушно выскочил вперёд.

– Аудиенция закончена, – объявил он послам. – Коронный Совет обсудит всё сообщенное вами. Вам будут переданы грамоты, свидетельствующие о выполнении вами вашего посольства. Вы сможете вернуться к пославшему вас. Для чего, разумеется, его величество предоставит вам и коней, и суда, и долженствующую охрану. Он предлагает вам ожидать в отведённых вам покоях до послеобеденного колокола.

– Ну что, вы убедили их? – встретил их Атлис у дверей комнаты.

Воин выглядел усталым, его дорожный плащ запылился.

– Кто знает? – ответил ему Амрод. – Ваши правители очень горды… слишком горды. – Его губы сжались и побелели при воспоминании о пережитом унижении, однако он сдержал себя и не сказал больше ни слова.

– По-моему, они не слишком-то нам поверили, – заметил Малыш, стаскивая сапоги и валясь на роскошное, застланное шелками ложе. – Один только Этчелион под конец, мне кажется, задумался.

– То есть король не объявил сбор ополчения? – полуутвердительно произнёс Атлис, уже сам зная ответ.

– Разумеется, нет! – буркнул Торин. – Самое большее, чего может добиться Этчелион, – это войсковых учений на северной границе… Кстати, кто такой этот Неарнил?

– Командующий южной армией Гондора, – с мрачной усмешкой ответил Атлис.

Торин разочарованно присвистнул.

– Значит, на юге нельзя надеяться даже на это… Совсем плохо дело.

– Ну, может, ещё не совсем, – заметил Атлис. – Я тут тоже не сидел сложа руки. Сегодня вечером вас будут ждать человек пятьдесят гондорских капитанов – сотников и тысячников, людей не из парадных залов, а с границ и рубежей. Мы собрали, считай, всех, кто случаем оказался в Минас-Тирите или поблизости от него. Это настоящие бойцы. Если вы убедите их, как убедили меня, быть может, гондорская армия и не окажется застигнутой врасплох.

Над дворцом и Цитаделью гулко поплыли звуки послеобеденного колокола. Друзья, поспешно закончив трапезу, привели себя в порядок, ожидая каких-либо вестей от короля – быть может, приглашения на прощальную аудиенцию. Однако пришедший придворный оказался до горечи краток: