Черный портер

– Теть Машенька, дай я тебя чмокну. Большие! Но легкие. Снова шефу лично в руки. И что ему шлют?

– Если б и знала… То не сказала б!

– Что я не понимаю, что ли? Но интересно ж! За весь год я не носил сюда столько разных коробок. И все из Германии.

– Лень, пошли на кухню. Хочешь вредный теплый пирожок?

– Спрашиваешь! А можно два? Меня на улице ждет Поля. Она и так от любопытства вся извелась. А я – видишь, какой молодец, ничего не рассказываю. Я как-нибудь Петра Андреевича спрошу, может, он разрешит зверинец ей показать?

– Лень, раньше по-другому было. Но нас грабили, верней, пытались грабить. Нас не очень-то… Они же не знают, что тут нет никаких сокровищ! Но есть люди, что обязательно нагадят. Чини да убирай потом за ними! Потом… Сейчас все с компьютером. А шеф, он… у него сейф. Такой, что только он один открыть может. Он и в банке ячейки арендует. А все ж… Кто знает, Лень, бывает, бумаги важные лежат. Или там, что… Он – директор! И у него агентство, да дом. Сам дом – это ж его собственный! Мы все – сотрудники. Он говорит, мы – голова, руки и ноги. И вы – на договоре, которые. И если что… мы же, Леня, сюда бежим, как домой. Я уж не говорю… Ой, я с тобой заболталась! Давай, бери пирожки, я заверну.

– Поля эта соседская…

– Знаю я ее. Ты мне смотри! Она детский сад-то кончила? Ну, ладно, не хмурься! Я тебе… напомни, у меня фотографии зверушек есть. Я дам. Это можно. Но… чужих, нам тут не надо.

А вдруг Поля залезет? Перепрыгнет через забор, подберет ключик к замочку и – в дамки!

Ленька застегнул куртку, забрал «вредные» пирожки – жаренные в масле шарики с печенкой и луком – и захихикал.

Эти последние слова услышал Олег Майский, совершенно бесшумно возникший откуда-то за Лениной спиной. Олег сделал торжественную мину и откашлялся.

– Леонидис, гордый спартанец! Я видел только что у ворот твою юную подругу. Думаю, она медленно, но верно вмерзает в мотоцикл. Так вот, остереги ее от необдуманных действий, ради ее собственного благополучия. В наших помещениях в неслужебное время охрану несут дрессированные питоны! Среди них попадаются очень крупные экземпляры…

– Эй, а Леньчик-то опять коробки принес! И снова от Клинге. Тятя Муся, и мне до смерти интересно. Он же приезжает! Осталось меньше двух недель.

Коробок накопилось уже целых девять. Спрашивать Петра не решались. Сам он против обыкновения держался как Виннету, вождь Команчей. Или Апачей? С каждым разом любопытство разбирало народ все сильней.

Сотрудники стоили всевозможные догадки. Но! Луше было спрашивать не по чину. Молоденькая! Тетя Муся – на хозяйстве, не по служебным делам. «Договорные» – эти вообще в счет не шли. Оставался Олег.

Взрослый – старше Синицы. Личный друг, с ученой степенью. Шеф же тоже кандидат! Ну, вот Олег и спросил.

– Олежек, – Петр хлопнул его по плечу. Не поверишь, но я понятия не имею. Герман Клинге шлет их одну за другой. Одни – тяжелые. Последние три – легче, но большие! А при них сопроводиловка.

– Я знаю, там пишут: «лично в руки», – кивнул Майский.

– Это самой собой! Но не все. Клинге прислал письмо. Он ведь скоро приезжает! Так вот – просьба до его прибытия посылки не открывать. Сюрприз!

– Постой. У него какая-то дата? Или у нас, у тебя? Праздник?

– Да нет! Он едет к клиенту. Мы, кстати, должны помочь. Этот клиент – инженер познакомился тут… Словом, его обокрали. Есть один клуб, а там девушки. Парень сам понял, что влип. Скандала он не хочет. Но пропали деловые бумаги и… Ох, зачем это я! К делу совсем не относится. Я только хотел сказать, что приедет приятель и деловой партнер. У нас прекрасные отношения! Вот мы даже трубками обменялись.

Он указал на затейливую трубку с янтарным мундштуком и чашечкой с головой китайца. Сверху он был прозрачный, как раз такого цвета, который и зовут янтарным, снизу – молочно-желтый с прожилками. Китаец хитро улыбался.

– Петя, а как… ну ты же понимаешь. Ты ничего не говоришь о Рите. Ты прилетел, сказал мне, как мы с тобой всегда столько лет уж другу говорим, главное. И вот – молчишь! Давай, лучше, мы…

– Давай! В общем, так. Мы обручились. Я так тебе и сказал, но не все. Есть проблемы. И не у нас, а у меня. Мы с ней условились. Я ей оставил письмо и улетел. Она должна прочесть, подумать. Ну и решить.

И вот с тех пор, как я вернулся, Рита пишет. Звонит. И ни слова, про… решение. Она сказала – подумает. И думает! А я, ты сам понимаешь, что к чему.

– Петя, прости… какие у ТЕБЯ могут быть проблемы? Ты молод, здоров, ты… отчего не назвать вещи своими именами – завидный жених, весьма состоятельный человек. Мы давно друг друга знаем. Мало того, мы вместе работаем. А это – другое дело! Совсем иная сторона личности! Так в чем…

– Я тебе скажу! Ты будешь третий человек. Даже мама еще не знает. Они сидели внизу. Печка топилась с открытой дверцей как в то время, когда в «Ирбисе» еще не было камина. Потрескивали дрова. Уголек выстрелил, упал на пол и зашипел. Петр вздохнул.