Черри

Черри резко встала, как бы в знак протеста против этого словесного потока, который мог выдать все ее секреты, и Венди, слава богу, замолчала.

Черри чувствовала, что все смотрят на нее, и воображение подрисовывало ухмылки к их лицам и жалость ко взглядам. Ее мать была одета в белые джинсы-капри, без сомнения, из отдела одежды в гипермаркете, где она работала, и сзади они были заляпаны грязью с мокрых улиц. Ноги тоже. Черри опустила глаза еще ниже. Венди была обута в босоножки – это в такую погоду – и ее пальцы тоже были в грязи. Нередко ей бывало стыдно за свою мать, но дальше падать было уже некуда.

– Льет как из ведра, я вся промокла, – сказала Венди, как будто это все объясняло. Тогда Черри почувствовала себя виноватой, потому что поняла, что мама заметила ее брезгливое выражение лица.

– Не хочешь пообедать со мной, родная?

Черри захлестнуло новой волной ужаса. В любой момент сюда придет Дэниел. Она бросила испуганный взгляд на дверь. Может, она успеет как-то отделаться от матери, соврать, что занята и не может уйти на обед, успокоить ее обещаниями передоговориться на другой день. Но было уже поздно. В окне она увидела Дэниела, который перешел через дорогу, подходя к агентству. Еще раз хлопнула дверь, и все опять повернулись ко входу.

– Здрасте! – обратился Дэниел ко всем сразу.

Венди тоже повернулась к нему, и Черри оцепенела. Их встречи она точно не хотела. Черри обуяла слепая ярость. Как она смеет заставлять ее так себя чувствовать, переживать эту панику, стресс и ставить все ее будущее под угрозу? Почему она не оставит Черри в покое? Она старалась не поддаваться охватившей ее злости и не срываться на матери, но про себя представляла, как выталкивает ее и выкидывает за дверь, силой, на улицу. Черри одернула себя. Фантазия отрезвила ее, как пощечина, и, в ужасе от самой себя, она стерла ее из головы. Нет, нельзя выходить из себя, только не сейчас.

Не глядя в ее сторону, Черри нервно указала на мать, даже не рукой, а одними кончиками пальцев, не глядя на нее.

– Это моя мама, – процедила она сквозь зубы.

Дэниел подошел и пожал Венди руку, а Черри внимательно наблюдала за его реакцией, но не разглядела ничего, кроме его обычного дружелюбного обаяния, разве что с оттенком легкого удивления.

– Рад познакомиться. Прошу прощения, я перепутал дни или время?

Венди повернулась к Черри, ожидая объяснений, с лукавой улыбкой на лице. Разумеется, ее мать догадалась, что Дэниел не просто друг.

– Мама, – сказала она с предупреждающей ноткой в голосе, тоном, который говорил: «Не позорь меня», – это Дэниел.

– Дэниел. Как я рада наконец познакомиться. Черри столько о тебе рассказывала.

Это была чистая ложь, потому что Черри вообще не упоминала при ней о Дэниеле. Она была благодарна, что хоть тут могла вздохнуть спокойно, но чувств к матери это не смягчило.

– Вы пришли взять Черри на обед? – спросил он.

Черри хотела вклиниться, замять это, предложить матери встретиться в другой раз, но Венди оказалась быстрее.

– Я хотела сделать сюрприз, – сказала она. – Но, кажется, сюрприз оказался не таким, как я рассчитывала.

– Ну, тогда я вас…

– Нет-нет, – быстро остановила его Черри. – Мама, у нас с Дэниелом уже были планы.

– Мы всегда можем перенести, – сказал он.

– Вот что, – Венди расплылась в улыбке. – Давайте сходим на обед все вместе? Так я смогу познакомиться с молодым человеком моей девочки.

Это был худший обед в жизни Черри. Все, что она старательно скрывала, вышло наружу: квартира в Кройдоне, работа в гипермаркете, «миленькие» откровения о ее детстве, а ее мама, увлеченная рассказами, расцвела, как Черри никогда прежде ее не видела. У Венди на щеках играл веселый румянец от счастья, и если бы Черри задумалась об этом, то поняла бы, что ее переполняла гордость за своего ребенка. Но Черри ничего не видела за собственным клокочущим недовольством оттого, что ее мать хорошо проводит время за ее счет. После истории о том, как Черри сидела за кассой под конец маминой смены, весело играя в «магазин» и обещая, что станет продавщицей, когда вырастет, Черри метнула в нее такой обозленный взгляд, что Венди оборвалась на полуслове и сменила тему.

Черри люто ненавидела собственную мать. Еда застревала в горле, а тарелка неумолимо плыла перед глазами. Дэниел был все так же вежлив и даже смеялся несколько раз, но Черри чувствовала, что он шокирован некоторыми рассказами ее матери и хочет побыстрее устраниться.