Чертополох и терн. Возрождение веры

Утверждение, будто Мантенья писал «Триумфы Цезаря», имея в виду «Государство» Платона, легко может быть оспорено и звучит недостоверно, если принять в расчет то, что до Мантеньи, во время Мантеньи и после его смерти решительно все художники писали «триумфы», имея в виду поэму Петрарки. И Лука Синьорелли, и Пезеллино, и Лоренцо Коста писали «Триумфы», сообразуясь с текстом Петрарки (Лука Синьорелли буквально поэтапно иллюстрировал строфы – пленение Купидона, расправа с Купидоном и т. д.). «Триумфы» были столь популярны, что Джованни ди Сер Джованни (Скеджа) написал «Триумф любви на барабане» (находится в палаццо Даванцати, Флоренция). «Триумфы» Петрарки, вне всяких сомнений, были известны Мантенье и, разумеется, принимались в расчет. «Триумфы» Петрарки представляют собой как бы адаптированную для куртуазного использования версию «Комедии» Данте. Франческо Петрарка, латинист и «король поэтов», увенчанный лаврами в Риме, создал свой вариант модели мироустройства: стихии бытия – Любовь, Смерть, Время, Слава, Вечность, Целомудрие – распределены у Петрарки по триумфальным процессиям, кои автор обозревает. В отличие от концентрических кругов Ада и Чистилища, спускающихся в недра Земли, и от уровней небес, последовательно восходящих над Землей, триумфальные шествия Петрарки проходят в плоской долине, расширенной воображением автора до необъятных размеров. Шествие, описанное Петраркой, длится и длится, и в него вливаются новые и новые персонажи (геометрически эта конструкция напоминает бал Сатаны в квартире номер 50, описанный Булгаковым, когда размер квартиры уже не имеет значения). Важно и то, что стихия Любовь, согласно Петрарке, повелевает душами, влечет своих рабов в триумфе, подобно тому как пленников гонят за колесницей Цезаря. Римские воинские победные триумфы Петрарка преображает в торжественные шествия, как бы философически осмысляющие бытие вообще. Эта красивая и пряная метафора была (и остается) крайне популярной. (В скобках можно сказать, что даже и карты Таро обязаны своим существованием «Триумфам» Петрарки, изначально колода называлась «Триумфы».) Сопоставление любви и плена, чувства душевного и рабства физического, несмотря на всю банальность, пребудут привлекательными всегда. Можно предположить, что Мантенья в числе прочих живописцев отдал дань иллюстрациям Петрарки. То, что фигуры рабов, воинов, пленников движутся вдоль всех девяти холстов нескончаемо, может утвердить в мысли, что так Мантенья отдает дань петрарковскому описанию бесконечности шествия. Правда, движутся все они без тени улыбки – в письме Мантеньи присутствует его специфическое бесстрастие. Бесстрастие не родственно пафосу бурного Петрарки – вероятно, речь о другом. Общее представление о Мантенье как о трагическом художнике мешает видеть в его картине иллюстрацию к Петрарке, чьи любовные трагедии оставляют светлое чувство мадригала. Можно предположить, что, размышляя о «Триумфах» Петрарки, Мантенья должен был перейти к размышлениям о «Комедии» Данте, к произведению более сложному, но от «Комедии» Мантенья мог перейти к «Государству» Платона. «Комедия» Данте имеет то же отношение к «Государству», что и «Триумфы» Петрарки к «Комедии», – дает упрощенную версию конструкции.

Стратификация мироздания, предложенная Данте, соотносится с платоновской (хотя излагает конструкцию в терминологии христианства), а описание устройства мира Петраркой соответствует дантовскому, но упрощено для удобства салонного пользования.