Честная ложь. Почему мы продолжаем верить в то, что портит нам жизнь

Как оказалось, решить эту проблему можно было только на конкретном и простом примере, когда несколько расплывчатые формулировки благотворительности, альтруизма и сотрудничества стали более понятными. Список достижений венгерского ученого Джона фон Неймана[57] как нельзя кстати, чтобы сбить с кого-нибудь спесь. В своей работе «К теории общественных игр» от 1928 года он обосновал новую математическую дисциплину – теорию игр (2). Ее длинная тень падает и на современную психологию, и на исследования рисков, и на экономические науки.

На самом деле теория игр задумывалась как чистой воды игра. Простой пример – теорема о том, что в крестики-нолики никто не может выиграть, если знает, что делает. Теорию Байеса задним числом тоже можно отнести сюда же, так же как и уже упомянутую игру «Ультиматум».

Здесь нас, прежде всего, интересует, пожалуй, самая известная игра во всей теории – «дилемма заключенного». История проста: два вора, назовем их Герхард Бенджен и Макс Хиллер, вместе совершили преступление. Когда лодка, на которой они бежали, пришвартовалась к берегу, их арестовали, и теперь они находятся под подозрением по косвенным уликам.

Хиллера и Бенджена допрашивают по отдельности. Если ни один из них не заговорит, за недостатком улик оба получат по году тюрьмы. Если один будет молчать, а другой валить всю вину на него, тот, которого оклеветали, сядет за решетку на 10 лет, а клеветник отправится домой из зала суда. Заговорят оба – получат по 5 лет каждый.

Сейчас мы поговорим о том, почему ситуация, в которую когда-либо попадало менее половины всех психологов, может стать настолько значимой. Для начала поподробнее рассмотрим историю Бенджена и Хиллера.

Дилемма Бенджена и Хиллера

Двое заключенных в одной ловушке – логика сотрудничества и логика измены – турнир Аксельрода – Милашка, Подлец и Марио Барт – око за око – трагедия альменды

Как лучше поступить заключенному Бенджену? Он задается вопросом, какие вообще варианты есть у него и какие у его подельника Хиллера, сидящего в соседней камере. Он обдумывает возможное поведение Хиллера и прикидывает, как ему наилучшим образом поступить в каждом случае. Сложная ситуация упрощается за счет того, что есть два варианта отказа от дачи показаний, один из которых – свидетельствовать против подельника. В общем, выражаясь юридическим языком, либо войти в сговор, либо выдать соучастника преступления. Скажем, Хиллер решает войти в сговор. Тогда и Бенджен может поступить так же, и обоим придется отсидеть год в тюрьме. Но он может и выдать Хиллера, и уйти от ответственности. Итак, предательство – наилучшая стратегия для Бенджена, если Хиллер молчит.

Если же Хиллер станет валить на Бенджена, в то время как тот молчит, последнему светит срок в 10 лет. Если же Бенджен тоже заговорит, оба отправятся за решетку на 5 лет. То есть если Хиллер выдал подельника, то Бенджену надо поступить аналогично, чтобы получить наиболее приемлемый результат.

В том-то вся и хитрость дилеммы заключенного: то, что правильно для Бенджена, является и наилучшим раскладом для Хиллера. Независимо от того, знают ли оба, как поступил другой, предательство – лучшая стратегия для обоих. Если каждый решится на нее, то оба отправятся в тюрьму на 5 лет. Если же они будут хранить молчание, то исход для обоих будет еще лучше, но это только если у каждого на уме исключительно собственная выгода. Поэтому вся ситуация представляет собой дилемму.

Как бы проста ни была дилемма заключенного, основной принцип последствий сотрудничества и предательства обнаруживает себя в повседневной жизни людей и животных. Независимо от того, каков вклад другого, сотрудничество с партнером всегда имеет свою цену, а преимущества оно дает лишь тогда, когда и партнер готов к нему. Именно это кажется неумным с точки зрения издержек.

Так выглядит ситуация с позиции теории игр. Как же живым организмам, корысть которых продиктована самими эволюционными правилами, удалось преодолеть этот барьер и объединиться? Разве не должна была природа навеки остаться камерой убийств, в которой все борются против всех в этом бесконечном поединке реслеров? Этот вопрос занимал исследователей с самого появления теории эволюции, но до начала 80-х годов XX столетия оставался без ответа.

Ученый-политолог Роберт Аксельрод организовал турнир (3). Его участники, оседлав компьютеры – эту новую форму жизни, – сражались друг с другом – или друг против друга. Правда, в схватку вступали не они сами, а их запрограммированные представители. Компьютерные программы, разработанные участниками, снова и снова раунд за раундом проигрывали дилемму заключенного.