Четверо Благочестивых. По обе стороны закона

— Если мы смотрим так, — сухо произнес Манфред, — это потому, что мы и есть судьи. И не только судьи, но и исполнители приговора.

— Я думал, вам моя работа понравится, — проныл Тери.

— Вы прекрасно справились, — ровным голосом сказал Манфред.

— Bueno, bueno![28] — эхом повторили остальные.

— Будем молиться, чтобы нам повезло, — торжественно произнес Манфред, и Тери удивленно уставился на этого странного человека.

Днем суперинтендант Фалмут доложил комиссару столичной полиции, что все готово для защиты министра.

— В сорок четвертом доме на Даунинг-стрит полно наших людей, — сказал он. — Почти в каждой комнате дежурит кто-то из моих молодцов. На крыше — четверо лучших людей, посты расставлены в подвале и на кухне.

— Слуг проверили? — спросил комиссар.

— Сэр Филипп привез своих людей из деревни, но сейчас в доме нет ни одного человека, начиная с его личного секретаря и заканчивая швейцаром, чью биографию я бы не знал как свою собственную.

— Все-таки душа у меня не на месте, — озабоченно вздохнул комиссар. — Только бы завтрашний день пережить… Каковы были ваши последние распоряжении?

— После прибытия сэра Филиппа я ничего не менял, сэр. Завтра до половины девятого он будет оставаться в доме, в девять он должен быть в парламенте, чтобы начать чтение законопроекта. Возвращается в одиннадцать.

— Я приказал перекрыть движение по набережной с без четверти девять до девяти пятнадцати. То же самое в одиннадцать, — сказал глава полиции. — От Даунинг-стрит до здания парламента поедут четыре экипажа, сэр Филипп будет следовать сразу за ними в автомобиле.

Неожиданно в дверь постучали (разговор этот происходил в кабинете комиссара), и вошел офицер. В руке он держал карточку, которую и положил на стол.

— «Сеньор Хосе де Сильва», — прочитал комиссар. — Глава испанской полиции, — пояснил он суперинтенданту. — Проведите его.

Сеньор де Сильва, поджарый невысокий мужчина с острым носом и бородой, приветствовал англичан с преувеличенной вежливостью, свойственной испанским официальным лицам.

— Простите, что заставил вас совершить такую дальнюю поездку, — сказал комиссар после того, как пожал гостю руку и представил ему Фалмута, — но мы подумали, что вы сможете помочь нам разыскать Тери.

— К счастью, я как раз был в Париже, — ответил испанец. — Да, я знаю Тери… Знаю ли я о «Четверке»? — плечи его поднялись до самых ушей. — А кто может сказать, что знает о них хоть что-нибудь? Я знаю, что они существуют — в Малаге было одно дело… Но Тери — мелкий преступник. Я был поражен, узнав, что он присоединился к банде.

— Кстати, — сказал комиссар, взяв со стола полицейский отчет и бегло просмотрев его, — ваши люди забыли указать… Хотя это, пожалуй, не так уж важно… Кто Тери по профессии?

Испанский полицейский задумчиво насупил брови.

— По профессии, по профессии… Дайте подумать… — какое-то время он силился вспомнить. — Нет, не помню. Хотя, по-моему, это что-то связанное с резиной. В первый раз его арестовали за кражу резины. Но, если вы хотите знать точно…

Глава лондонской полиции рассмеялся и легкомысленно махнул рукой.

— Нет-нет, для нас это совершенно не имеет значения.

Глава VII

Посыльный «Четверых»

Обреченному министру нужно было передать еще одно послание. В последнем полученном им письме были такие слова:

«Вы получите еще одно предупреждение, и, чтобы мы были уверены, что оно не затерялось, наше следующее и последнее обращение будет вручено Вам в руки одним из нас».

Это обещание внушило полиции больше надежды, чем все предыдущие события этой драмы. Они почему-то питали какое-то странное доверие к загадочной «Четверке». Было понятно, что это не обычные преступники, и слов на ветер не бросают. Если бы это было не так, то и таких тщательнейших приготовлений, направленных на обеспечение безопасности сэра Филиппа, никто бы не предпринимал. Честность «Четверки» была их главным и самым страшным отличительным свойством.

В данном случае появилась слабая надежда на то, что эти люди, которые вознамерились бросить вызов закону, в кураже переоценили свои силы. Письмо, в котором содержалось это обещание, было тем самым письмом, о котором сэр Филипп столь беспечно упомянул в разговоре с секретарем. Пришло оно по почте, и в нем была указана дата, а также место и время отправления: Белэм[29], 12 часов 15 минут.

— Вопрос в том, — в некоторой растерянности говорил суперинтендант Фалмут, — стоит ли окружить вас полностью, чтобы эти люди не смогли исполнить свою угрозу, или же будет лучше немного ослабить бдительность и заманить в ловушку одного из этих «Четырех».

Слова эти были адресованы сэру Филиппу Рамону, который, уронив голову на руки, сидел у себя в кабинете в огромном мягком кресле.

— Приманку из меня хотите сделать? — резко спросил он.

— Не совсем так, сэр. Хотим дать этим людям шанс…

— Я все прекрасно понимаю, — в голосе министра послышалось раздражение.

Детектив продолжил: