Четвертый Кеннеди

Когда Конгресс голосовал по импичменту президенту Френсису Завьеру Кеннеди, когда весь мир ожидал развязки драмы с заложниками, многие сотни тысяч жителей Нью-Йорка слыхом не слыхивали о том, что происходит за пределами их дома, улицы, квартала. Им с лихвой хватало собственных проблем. В эту теплую весеннюю ночь многие из этих тысяч потянулись к Таймс-сквер, когда-то считавшейся центром величайшего города мира, лежащей на пересечении Бродвея и Седьмой авеню.

Этих людей вели туда самые разные интересы. Сексуально озабоченные мужчины из пригородов, населенных средним классом, интересовались магазинами с порнографической литературой и кинотеатрами, где круглыми сутками крутили фильмы, в которых обнаженные мужчины и женщины совокуплялись друг с другом и с различными животными. Банды подростков, вооруженных смертоносными, но разрешенными законом отвертками, бродили по тротуарам, выступая в роли рыцарей, охотящихся на дракона, на роль которого очень даже подходил какой-нибудь богатенький дядечка. Сутенеры, проститутки, грабители, убийцы готовились к ночной работе, не обращая особого внимания на яркие неоновые вывески, все еще освещающие Великий белый путь. Туристы считали своим долгом увидеть Таймс-сквер, на которой в полночь тридцать первого декабря объявлялось о приходе в Нью-Йорк Нового года. Большинство домов в этом районе украшали огромные плакаты с красным сердцем, по которому тянулась надпись: «Я ЛЮБЛЮ НЬЮ-ЙОРК». Плакаты эти заказал и развесил Луи Инч.

* * *

В тот четверг, около полуночи, Блейз Букер сидел в баре «Синема клаб» на Таймс-сквер. Этот молодой симпатичный негр оказывал желающим самые разнообразные услуги: мог достать кокаин, героин, любые «колеса», даже оружие, ничего серьезного, пистолет там или револьвер, малого, до 22-го, калибра. Впрочем, после того как он сам обзавелся пистолетом, оружие перестало его интересовать. Сутенером он не был, но с дамами ладил. Прежде всего потому, что умел слушать их болтовню. Ему не составляло труда просидеть с девушкой долгий вечер, выслушивая ее грезы. Даже самая последняя шлюха, с которой мужчины вытворяли бог знает что, и та о чем-то мечтала. Ему нравилось слушать про их планы на будущее. Они собирались выиграть в лотерею, астрологический гороскоп говорил им о том, что в следующем году они встретят мужчину, который их полюбит, родят ребенка, их дети вырастут врачами, адвокатами, профессорами колледжа, телекомментаторами; их дети будут петь, танцевать, играть в театре или кино, ни в чем не уступая Ричарду Прайору, а то и самому Эдди Мерфи.

Блейз Букер ждал, когда в «Шведском кинодворце» закончится показ очередного порнофильма. Многие любители «клубнички» потом заходили в бар, чтобы промочить горло, съесть гамбургер, а то и снять девочку. Букер без труда вычислял их по затуманенному, отсутствующему взгляду: они словно решали сложную научную проблему. И на лице каждого читалось одиночество: домой они явно не спешили.

Шлюх в баре хватало, но для своей Букер зарезервировал стратегически важный угол. Мужчины за стойкой видели, что она, крупная блондинка из Дулута, штат Миннесота, с ярко-синими глазами, остекленевшими после дозы героина, сидит одна за маленьким столиком, который практически целиком занимала ее огромная красная сумка. Букер спас ее от судьбы более горькой, чем смерть: от жизни на ферме, где зимой от мороза ее груди становились твердыми, как булыжники. Но он всегда держался с ней настороже. Того требовала ее репутация.

Звали ее Кимберли Энсли, и шесть лет тому назад она зарубила топором своего сутенера, когда тот заснул. Букер всегда говорил: «Берегись женщин, которых зовут Кимберли или Тиффани». Ее арестовали, обвинили в совершении преступления, судили и вынесли приговор. Но признали виновной только в убийстве, совершенном без злого умысла, пусть и с намерением причинить смерть, поскольку защита доказала, что сутенер многократно избивал ее и к героину она пристрастилась не по своей воле. Ее отправили в закрытую клинику, вылечили, признали психически здоровой и вновь выпустили на улицы Нью-Йорка. Она поселилась в трущобах неподалеку от Гринвич-Виллидж, в квартирке одного из муниципальных домов, где не хотели жить даже бедняки.

Блейз Букер и Кимберли работали в паре. Он считал себя не столько сутенером, сколько грабителем и этим гордился. Кимберли цепляла клиента в каком-нибудь баре на Таймс-сквер, потом приводила его в подъезд одного из домов неподалеку от Девятой авеню, чтобы быстренько перепихнуться. Вот тут Блейз выходил из темного угла и бил клиента по голове полицейской дубинкой. Деньги из бумажника они делили, но Блейз забирал кредитные карточки и драгоценности. Не из жадности, просто боялся, что Кимберли сунется с ними, куда не следует, подставив себя и его.