Четвертый Кеннеди

— Я не представляю себе, о чем вы думаете, — холодно ответил Салентайн, — но все национальные телекомпании уполномочили меня сообщить вам о нашем совместном решении не предоставлять вам время для выступления сегодня вечером. Для нас это будет означать вмешательство в процесс импичмента.

Кеннеди улыбнулся:

— Мистер Салентайн, импичмент, даже если мне его объявят, продолжится лишь тридцать дней. И что потом?

Никогда раньше Френсис Кеннеди не говорил столь угрожающим тоном. И Салентайн не мог не подумать о том, что он и главы других национальных телекомпаний ввязались в очень опасную игру. Выдача и обновление лицензий на телевещание федеральными ведомствами давно уже превратились в простую формальность, но сильный президент мог завернуть гайки. Салентайн понял, что здесь необходима предельная осмотрительность.

— Мистер президент, мы должны отказать вам в предоставлении эфира. Потому что мы чувствуем нашу ответственность. К моему сожалению, к сожалению всех американцев, уже начата процедура импичмента. Это великая трагедия, и я очень вам сочувствую. Но все национальные телекомпании едины в том, что ваше выступление не послужит интересам нации и демократического процесса. — Он помолчал. — Но после того как Конгресс вынесет свое решение, положительное или отрицательное, мы тут же предоставим вам время для выступления.

Френсис Кеннеди зло рассмеялся:

— Вы можете идти.

Один из агентов Секретной службы вывел Лоренса Салентайна за дверь.

А Кеннеди обратился к сидящим за столом:

— Господа, вы можете мне поверить. — Кеннеди не улыбался, синие глаза приобрели стальной оттенок. — Они перегнули палку. Своими действиями они попрали дух Конституции.

* * *

На несколько миль вокруг Белого дома улицы запрудили автомашины и автобусы телевизионщиков. Лишь посередине оставались узкие коридоры для проезда государственных автомобилей. Конгрессменов, направляющихся на Капитолийский холм, бесцеремонно атаковали толпы журналистов. Наконец в информационных выпусках по всем центральным каналам прошло официальное сообщение о том, что в одиннадцать вечера Конгресс собирается на специальное заседание, чтобы отрешить президента Кеннеди от власти.

В Белом доме Кеннеди и его аппарат сделали все возможное, чтобы отразить атаку законодателей. Оддблад Грей обзванивал сенаторов и членов Палаты представителей, буквально умоляя их проголосовать против импичмента. Юджин Дэззи вел бесконечные переговоры с членами Сократовского клуба, стараясь перетянуть на сторону президента хотя бы отдельных представителей большого бизнеса. Кристиан Кли официально уведомил лидеров Конгресса о том, что без подписи вице-президента процедура импичмента является незаконной.

Около одиннадцати Кеннеди и руководители его аппарата встретились в Желтой комнате, чтобы следить за происходящим в Конгрессе по экрану большого телевизора. По коммерческим каналам сессия Конгресса не транслировалась, шла лишь ее видеозапись, но в Белый дом «картинка» поступала по специальному каналу.

Конгрессмен Джинц и сенатор Ламбертино потрудились на славу. Обе палаты Конгресса работали синхронно. Сол Тройка и Элизабет Стоун обеспечили подготовку всех необходимых документов.

В Желтой комнате президент Френсис Кеннеди и его ближайшие помощники наблюдали за процедурой импичмента. На все формальности и голосование требовалось время. Но они уже знали, каким будет исход. Конгресс и Сократовский клуб добились своего. Кеннеди повернулся к Оддбладу Грею:

— Отто, ты сделал все, что мог.

В этот момент один из дежурных секретарей вошел в Желтую комнату и протянул Дэззи только что полученный факс. Дэззи прочитал текст, на его лице отразился ужас. Он протянул факс Кеннеди.

А на экране телевизора, с большим запасом перехлестнув за необходимые две трети голосов, Конгресс проголосовал за импичмент президента Кеннеди.

Пятница, шесть утра. Шерхабен

В четверг, в одиннадцать вечера по вашингтонскому времени, то есть в пятницу, в шесть утра по времени Шерхабена, султан завтракал со своими гостями на террасе зала приемов. Американцы Берт Одик и Артур Уикс пришли на несколько минут раньше хозяина. Султан появился в компании Джабрила. На огромном столе стояли вазы с фруктами и напитки, как холодные, так и горячие.

Султан Мауроби широко улыбался. Он не представил Джабрила американцам, а сразу перешел к делу:

— Я с радостью объявляю вам, и сердце мое переполнено счастьем, что мой друг Джабрил согласился освободить всех заложников. Он более не выставляет никаких требований, и я надеюсь, что его примеру последует и ваша страна.

Лицо Артура Уикса покрылось капельками пота.

— Я не уполномочен менять требования моего президента. Вы должны выдать этого убийцу.

Султан улыбнулся:

— Он более не президент. Американский Конгресс проголосовал за импичмент. Мне сообщили, что приказ о бомбардировке Дака уже отменен. Заложники будут освобождены, вы отпразднуете победу. Это все, на что вы можете рассчитывать.