Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918

Во время моих многочисленных поездок с императором Карлом я имел возможность познакомиться почти со всем итальянским фронтом боевых действий. При этом я пришел к твердому убеждению, что человеческий материал австро-венгерской армии ни в чем не уступал солдатам других держав и не заслуживал того упрека, который ему часто предъявляли. На твердой, каменистой, скалистой почве, которая невероятно затрудняла возведение оборонительных сооружений и усиливала воздействие вражеских снарядов, на льду и в снегу, а также на высотах, которые казались доступными только альпинистам, в трудных условиях снабжения и отсутствия самого необходимого войска в своем упорстве добились больших успехов.

Между тем офицерский корпус и военная администрация долго не могли понять, как превратить хороший человеческий материал в то, чего можно достичь только при помощи живого интереса, более строгой дисциплины и постоянной боевой подготовки. При этом всем было известно, что в отношении австро-венгерских солдат применимым являлось слово «безалаберность», которое более соответствует понятию приятной прогулки и безмятежной беззаботности. Однако вместо принятия соответствующих мер должностные лица предпочитали, пожимая плечами, рассматривать безалаберность в качестве национальной черты и оправдывать этим свое бездействие. Вот почему австрийские военные были так счастливы и благодарны, когда союзные им немцы избавили отдельные их инстанции от обременительной работы и известных забот. А поскольку даже самые большие трудности не смогли устранить у австрийских солдат «безалаберность», то можно видеть, насколько глубоко она была у них в крови, чем они, как бы нелепо это ни звучало, почти гордились.

Во время моего присутствия в императорской штаб-квартире я имел также возможность убедиться в том влиянии, какое императрица оказывала на своего супруга. Она действительно умела навязывать свою волю. И вообще у меня сложилось впечатление, что она превосходила кайзера умом и силой воли и что он тщетно пытался избавиться от ее постоянного контроля. Видимо, с этим и были связаны его многочисленные поездки, что позволяло без преувеличения считать его в бегах.

Влиянию императрицы следует также приписать увольнение начальника канцелярии императора графа Польцер-Ходица, чье имя обычно связывали с объявлением амнистии чехам. Причем оглушительный «успех» этого поспешного шага побудил императрицу к резким обвинениям и высказываниям в присутствии свидетелей о «позоре перед всем миром».

Влияние женщин и духовенства стояло, вероятно, и за запретом дуэлей, введенным императором Карлом во время наступления на Италию и запрещавшим «на все времена всем представителям вооруженных сил любое личное или какое-либо иное участие в дуэлях». При этом вначале данный запрет должен был быть добавлен в качестве приложения к находившимся тогда в процессе пересмотра положениям суда чести.

Данные положения в своей новой форме предполагали значительное ужесточение общего уголовного законодательства за посягательство на чужую честь. Однако, поскольку решение об изменении уголовного законодательства требовалось принять в обеих частях империи, перспектива урегулирования этого вопроса была еще очень далекой. Таким образом, объявленному преждевременно абсолютному запрету на дуэли не хватало опоры в уголовно-правовой сфере, а кроме того, он в самой радикальной форме противоречил взглядам большинства офицерского состава австро-венгерской армии, вызывая у него в разгар войны недоверие, сомнения и недовольство.

Как и многое другое, положения декрета о запрете на дуэли обсуждались императором Карлом 1 только с несколькими абсолютно послушными советниками, среди которых был и привыкший к подчинению глава Военной канцелярии его превосходительство барон фон Мартерер. Как я понял из разговора с ним, о последствиях данного декрета среди офицерского корпуса он даже не задумывался. Причем мнения об этом начальника Генерального штаба и вовсе не спросили. Поэтому, как и в других случаях, он сильно удивился такому решению, совершенно не собираясь одобрять и тем более соблюдать подобный запрет в случае необходимости.

Здесь следует заметить, что я упомянул о запрете дуэлей главным образом потому, что он показывает, как император Карл, полагая, что может принести пользу, поспешил с выбором своего ближайшего окружения и предоставлением влияния незаслуженным личностям, принимая в самый последний момент решения, которые приводили как раз к обратному результату.