Читаем Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918 полностью

В эти дни, как уже отмечалось, проходили переговоры и с Румынией, которым предшествовала довольно странная история. Дело заключалось в том, что германская политика основывалась на неприятии румынского короля Фердинанда I как недостойного занимать румынский трон, хотя он и происходил из династии Гогенцоллернов. При этом император Австро-Венгрии Карл I и его министр иностранных дел придерживались другого мнения.

В своей заботе о сохранении династии Габсбургов они боялись, что свержение любого правителя нанесет серьезный удар по самой идее легитимности королевской власти. Поэтому по совету графа Чернина император Карл I решил вмешаться лично. В то время как армейские командования обсуждали, как военным путем принудить Румынию стать более миролюбивой, бывший военный атташе в Бухаресте полковник австро-венгерского Генерального штаба Ранда при соблюдении строжайшей секретности отправился в Яссы, чтобы от имени императора Карла I предложить тому начать переговоры. Взамен кайзер гарантировал ему сохранение короны, поскольку, по мнению Карла I, для защиты идеи легитимности королевской власти монархи всех стран должны объединяться.

Причем Германии о подобном шаге ничего известно не было. И на это имелись свои причины – она слишком резко на такое отреагировала бы. Поэтому о подобных разногласиях в Вене при императоре Карле I предпочитали умалчивать. Но одно можно сказать наверняка – противник в самый неподходящий для нас момент всегда замечал расхождение в намерениях Центральных держав. И эту «заслугу» в полной мере могли приписать себе император Карл I и граф Чернин.

Переговоры с Румынией проходили напряженно. Ведь в свое время она присоединилась к нашим врагам без какой-либо веской причины, исходя только из жажды завоеваний, и потерпела поражение в честном бою. Для нее война закончилась, но Центральным державам приходилось ее продолжать. Поэтому Румынию надлежало лишить по крайней мере тех элементов, которые представляли собой постоянную опасность и при подходящем случае могли возобновить сопротивление. К таковым же элементам относились королевский дом, посланники Антанты и армия.

Однако из этого ничего не вышло. Те пути, которые должны были сохранить противнику лицо, явились дорогой не к миру, а к новым набегам. При этом корректировка границ, которую Венгрия считала необходимой для защиты от румынских «попыток освобождения», также стала жертвой лозунга «мира без аннексий». Вдобавок ко всему, опираясь на лозунг «права наций на самоопределение», Румыния в 1918 году захватила Трансильванию, где проживали немцы и венгры. И это при продолжавшихся утверждениях наших врагов, что именно предлагавшиеся нами условия мира основывались только на праве сильного, тогда как Антанты – на соблюдении законов права и справедливости. Кто же не верит в это, заклинала вражеская пропаганда, является просто варваром, бошем[80] или гунном.

Румыния была вынуждена уступить только по вопросу о Добрудже. Причем если бы Центральные державы могли решать его в одиночку, то и здесь они создали бы румынам пути для сохранения их лица. Однако уважение к позиции Болгарии заставляло наших миротворцев проявлять по данной проблеме совершенно несвойственную им энергию[81]

. Тем не менее дальнейшая судьба Добруджи, к сожалению, так и осталась нерешенной, что окончательно испортило настроения в самой Болгарии и осложнило положение доброжелательно настроенного к нам болгарского премьер-министра Василя Радославова, облегчив одновременно ведение соответствующей пропаганды Антантой и ее сторонниками. Не случайно немецкий офицер связи постоянно обращал внимание своего руководства на то, что решение вопроса о Добрудже окажет гораздо более сильное влияние на верность Болгарии своему союзническому долгу, чем любые красивые слова.

Ранее уже говорилось, что у Центральных держав перед началом переговоров в Брест-Литовске в отношении будущего Польши возникли разногласия. Новый же вариант решения польского вопроса, так называемое «решение по кандидатам», согласно которому Польша могла выбрать себе правителя из Германии или Австрии при полном сохранении своего права на самоопределение, ничего существенного в имевшихся разногласиях тоже не изменил. Спорным по-прежнему оставался прежде всего вопрос о переустройстве прусско-польской границы.

Во время перерыва в брестских переговорах польский вопрос в начале января 1918 года снова обсуждался в Берлине. Тогда после доклада генерала Гофмана, на котором Людендорф не присутствовал, кайзер Вильгельм II в вопросе о границах, по-видимому, решил уступить и требовать только учета экономических интересов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Шантарам
Шантарам

Впервые на русском — один из самых поразительных романов начала XXI века. Эта преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, протаранила все списки бестселлеров и заслужила восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя.Грегори Дэвид Робертс, как и герой его романа, много лет скрывался от закона. После развода с женой его лишили отцовских прав, он не мог видеться с дочерью, пристрастился к наркотикам и, добывая для этого средства, совершил ряд ограблений, за что в 1978 году был арестован и приговорен австралийским судом к девятнадцати годам заключения. В 1980 г. он перелез через стену тюрьмы строгого режима и в течение десяти лет жил в Новой Зеландии, Азии, Африке и Европе, но бόльшую часть этого времени провел в Бомбее, где организовал бесплатную клинику для жителей трущоб, был фальшивомонетчиком и контрабандистом, торговал оружием и участвовал в вооруженных столкновениях между разными группировками местной мафии. В конце концов его задержали в Германии, и ему пришлось-таки отсидеть положенный срок — сначала в европейской, затем в австралийской тюрьме. Именно там и был написан «Шантарам». В настоящее время Г. Д. Робертс живет в Мумбаи (Бомбее) и занимается писательским трудом.«Человек, которого "Шантарам" не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. "Шантарам" — "Тысяча и одна ночь" нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать».Джонатан Кэрролл

Грегори Дэвид Робертс , Грегъри Дейвид Робъртс

Триллер / Биографии и Мемуары / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Шопенгауэр
Шопенгауэр

Это первая в нашей стране подробная биография немецкого философа Артура Шопенгауэра, современника и соперника Гегеля, собеседника Гете, свидетеля Наполеоновских войн и революций. Судьба его учения складывалась не просто. Его не признавали при жизни, а в нашей стране в советское время его имя упоминалось лишь в негативном смысле, сопровождаемое упреками в субъективизме, пессимизме, иррационализме, волюнтаризме, реакционности, враждебности к революционным преобразованиям мира и прочих смертных грехах.Этот одинокий угрюмый человек, считавший оптимизм «гнусным воззрением», неотступно думавший о человеческом счастье и изучавший восточную философию, создал собственное учение, в котором человек и природа едины, и обогатил человечество рядом замечательных догадок, далеко опередивших его время.Биография Шопенгауэра — последняя работа, которую начал писать для «ЖЗЛ» Арсений Владимирович Гулыга (автор биографий Канта, Гегеля, Шеллинга) и которую завершила его супруга и соавтор Искра Степановна Андреева.

Арсений Владимирович Гулыга , Искра Степановна Андреева

Биографии и Мемуары