Четырех царей слуга

   — В воронежском селе Ячево, в пристанном дворе устроил государев шатёр на Воронеже. Теперь оттуда корабельные дела ведаю. Дел, как слов, полный рот...

Патрик Гордон слушал большей частью молчаливо, лишь иногда вставляя в беседу свои слова:

   — Царские слуги должны знать волю своего господина, ваше величество...

   — Нужны будут гребцы на каторги — дам своих бутырцев, вёсельников. Отберу солдат самых крепких, не ленивых в работе. Только прикажи, мой государь...

С таким флотом галерным и венецианским адмиралам не стыдно в море Средиземное выйти...

На последнее царь ответил не без гордости за новостроящийся в Воронеже Донской флот:

   — Погоди, мой любезный Пётр Иванович. Дай срок. Свои адмиралы, российские, поведут в море корабельные и галерные флоты. Война на море с турецкими мореходами у Москвы ещё вся впереди. Азов и море за ним — только начало нашего государева дела...

«Морской караван» царя Петра

Пётр I с присущей ему энергией занимался подготовкой Второго Азовского похода. Он понимал, что новая неудача сделает его посмешищем для всей Европы. Шутка ли сказать, Московское царство во второй раз не смогло взять турецкую крепость на окраине Блистательной Порты. Так османы называли свою державу. Что и говорить, Азовская крепость по европейским меркам к числу современных не относилась. Да и помощь из Стамбула морем могла подоспеть ей не сразу. Не случайно в разговоре один на один царский наставник в военном деле, познавший военную силу турок по Чигирину, со всей откровенностью сказал государю:

   — Ваше величество, Преображенские и кожуховские воинские упражнения уже далеко позади. Азов — вот слава полководца для монарха с королевской или царской короной. Армия, которая возьмёт силой эту крепость, победно пойдёт и дальше.

   — Ваша милость, мой генерал, разобьюсь, но добуду шпагой Азов. Иначе в Европе чести мне не видать.

   — Возьмёшь, мой государь. На сей раз верно возьмёшь. Порукой тому тебе моё солдатское слово.

   — Солдатское слово? Но Пётр Иванович ещё у моего батюшки ходил в генералах!

   — Генерал — тот же солдат на службе царского величества. Солдат, но только в высоком звании, дарованном ему государем. Потому и служу я с сыновьями Москве по-солдатски верно, как служил бы монарху в своей Шотландии...

Москва давно не видела таких военных приготовлений, как в начале 1696 года. В Преображенское стекались вольные «охочие» люди, беглые мужики, хотевшие записаться в солдаты. Если новобранцы были семейные, то их жён и детей поселяли в селе, которое давно уже напоминало солдатскую слободу.

Один за другим следовали царские указы о наборе войск, строительстве флота, новых налогах и денежных сборах с тяглового населения, наказании виновных за нерадение государеву делу, новых высоких назначениях.

Все эти указы читались в полках и генералам. Одновременно со строительством галер в Преображенском началось формирование для них экипажей. Пётр понимал, что у адмирала Франца Лефорта представление о флотском деле весьма расплывчатое. Поэтому монарх позаботился о кандидатурах в первые помощники фавориту.

Однако, как оказалось, столь скоро найти опытных во флотском деле иноземцев было в Москве не так то просто. Государь обратился за помощью к опытному в наёмных делах генералу Патрику Гордону. К тому же шотландец давно уже был общепризнанной, но неофициальной главой Немецкой слободы. Он знал в Кукуе едва ли не всех иноземцев, добывавших хлеб насущный военным наёмничеством.

В конце концов Пётр I выбрал для адмирала Франца Лефорта помощников для командования новопостроенным Донским флотом. Его первым заместителем или вице-адмиралом был назначен состоявший на русской военной службе венецианец полковник Лима. Весь его флотский профессионализм заключался в том, что когда-то давно у себя на родине, в Венеции, он бывал на галерах.

Шаут-бейнахтом (так тогда по-голландски назывался контр-адмирал) стал француз полковник Балтазар де Лозьер. Восемь лет назад он приехал в Московское государство из Персии, сменив службу шахскую на службу царскую. Служил в Белгородском и Курском полках, участвовал в Первом Азовском походе под начальством генерала Франца Лефорта. Отношение к флоту де Лозьер имел следующее: из Персии в Москву он добирался пассажиром по Каспийскому морю и Волге.

И вице-адмирал, и шаут-бейнахт были люди так же мало знакомые с морем, как и новоиспечённый адмирал родом из Женевы. Когда Гордон осторожно сказал об этом царю, тот только махнул рукой и с досадой ответил:

— Знаю про то, ваша милость, зато дам им в судовые экипажи преображенцев и семёновцев. Уж эти-то солдаты в морском деле у меня на всё пригодны...

Действительно, Пётр укомплектовал судовую рать, или, как её называли — «морской караван плавного пути», экипажами из старых и новоприборных солдат Преображенского и Семёновского полков. Всех их насчитывалось более четырёх тысяч человек. Потешные были и палубными матросами, и гребцами с их каторжным физическим трудом.