Чингисхан

Темучжин немедленно принялся за организацию управления своими кланами. До него кочевники в степи жили децентрализованно. На советы они могли собираться в произвольных местах, обычно где-нибудь на берегу полноводной реки или озера. Темучжин изменил эту практику, основав столицу у слияния рек Керулен и Ценкер, недалеко от горы Бурхан-Халдун. Новая столица была названа Аваргой [50]. Название происходит от монгольского слова «аураг», что означает «источник». Никаких строений там не было! Аварга была не городом, а просто местом в степи, где монголы ставили свою юрты или геры. Сначала это был центр сбора подчиненных Темучжину кланов на курултай – совет, потом там расположилась ставка (орда) его супруги Бортэ-учжин [51]. О том, что для монголов значило понятие «орда», очень хорошо написал монах Чань Чунь: «Орда, по-нашему сказать, походный дворец. Колесницы и юрты орды имеют величественный вид; такого великолепия не было и у древних…».

Гору Бухан-Халдун и участок земли около нее у слияния рек Керулен, Онон и Туул Чингисхан объявил священной территорией.

Там было запрещено становится лагерем, но эту землю можно было использовать для похорон особо уважаемых людей.

Встал и другой вопрос: как называть народ, которым стал управлять Чингисхан? Ведь под его знамена стекались самые разные кланы, а сам вождь предполагал, что со временем этих кланов станет еще больше. Нужно было найти нечто общее, что объединяло бы все эти иргены, обоки, ясуны, кланы и племена. И общее было найдено – образ жизни! Все степные племена жили примерно одинаково: кочевали в повозках, жили в юртах, не знали ткачества, зато первоклассно научились изготавливать войлок, пригодный для самых разных целей. И свою одежду, и свои дома они делали из войлока. Поэтому свое племя Чингисхан так и назвал – Народ войлочных стен.

Стал он распределять и обязанности. Назначил доверенных людей поварами. Это была важная должность: Чингисхан прекрасно помнил, как татары отравили его отца. А значит, кто-то из врагов вполне мог подослать к нему убийц с ядом. Например, его анда Джамуха.

Кого-то из своих людей Чингисхан сделал лучниками, других назначил стеречь стада. Брат Хасар отвечал за защиту лагеря. Особое поручение получил Бельгутей – он следил за лошадьми.

Известно, что Чингисхан провел радикальную реформу монгольской армии, придав ей четкую структуру. Биограф завоевателя Рашид ад-Дин пишет, что это было сделано непосредственно перед первой битвой с Джамухой, но другие исследователи относят реформу к более позднему времени – к 1203 году. Скорее всего, масштабная реформа проводилась не один год. Постепенно монгольская армия стала жестко организованной боевой машиной.

Рашид ад-Дин пишет: «В давние времена, когда какое-нибудь племя останавливалось в какой-либо местности, оно располагалось наподобие кольца, а его старейшина находился в середине этого круга, подобно центральной точке; это и назвали курень. И в настоящее время, когда вблизи находится вражеское войско, они монголы тоже располагаются в таком же виде для того, чтобы враги и чужие не проникли внутрь стана». В ту эпоху тысячу кибиток, располагающихся таким образом, считали за один курень.

И далее Рашид ад-Дин, рассказывая о подготовке к битве с Джамухой, поясняет: «Когда Чингиcхан узнал об этом обстоятельстве [52]

, он тотчас также занялся устройством своего войска и известил об этом племена и роды, которые были дружественны ему и являлись его сторонниками. Когда все собрались, он определил им счет по туменам, по тысячам и сотням. Всего было тринадцать куреней. Значение термина курень – кольцо».

Из этих цитат ясно видно, что Рашид ад-Дин смешивает воедино две совершенно различные формы организации армии: старинную – клановую, по куреням, и новую – по сотням, тысячам и десяткам тысяч. Из дальнейших событий видно, что к моменту битвы с Джамухой армия Темучжина была организована еще по традиционному принципу – то есть по кланам, по куреням, которые были частично самостоятельны в принятии боевых решений и могли дезертировать. Впоследствии Чингисхан эту структуру упразднил, осознав ее недостатки, и заменил новой, о которой еще будет сказано.

Сражение «тринадцати куреней»

Лошади, табуны значили для монголов очень много. От их числа и здоровья зависело выживание в степи. Вот такие слова о лошадях вкладывает средневековая повесть в уста самого Чингисхана: