Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva)

И машина полетела в новый, неведомый мне мир. В моей голове заиграла буйная музыка. Моя любимая музыка из времени взросления и становления моей личности.

От героев былых временНе осталось порой имен.

Те, кто приняли смертный бой,Стали просто землей и травой…

Начался новый этап моей жизни.

«Мерседес» доставил нас к роскошному дому на Софиевской Борщаговке. Автоматически раскрывающиеся кованые ворота, два здоровенных валуна перед ними, высокий кирпичный забор с коваными штырями вверху, ряд высоких, торчащих зелеными свечами туй, избыток пространства, неуемный запах неприступности и защищенности – я будто оказался в мире, отделенном от всего остального бытия. Как же это контрастировало с рычащей, скребущейся и гнусно пахнущей зоной!

Я думал, что увижу вооруженную братву. Ничего подобного!

Свирид теперь стал уважаемым и малодостижимым для обычных граждан Петром Юрьевичем. От авторитета исправительной колонии остались лишь уравновешенность и уверенность. Водитель часто с почтительным видом подносил ему мобильный телефон. «Петр Юрьевич, вам звонят из фирмы». Или: «Петр Юрьевич, Харьков на связи», «Петр Юрьевич, Одесса просит минуту вашего внимания». По телефону он говорил односложно, никаких имен, названий компаний, наименваний продукции. Только согласование встреч. Чем он занимался, понять было невозможно. Но то, что бизнес был полулегальный и, вообще, какой-то скользкий, мне стало ясно с первого дня.

Через пару дней я уже был одет с иголочки – все предметы одежды, от белья до костюма с галстуком, привез Николай, водитель Свирида. По этикеткам я заметил, что одежда из дорогих бутиков, изысканна и подобрана со вкусом. Я предельно быстро освоился с новой жизнью и новой ролью. Я должен был жить в небольшом двухэтажном домике рядом с основной постройкой. Первый этаж занимали два помещения – сауна и профессиональный спорткомплекс, где можно было бы тренировать целый взвод. Второй этаж состоял из небольшой кухни-столовой и ряда комнат – для гостей и прислуги. Основной дом был тоже двухэтажным, но построен был с невиданным размахом, откровенным эпатажем и показной роскошью. По его просторам можно было гулять, как по дворянской усадьбе, то и дело натыкаясь то на какую-то скульптуру, то на гигантский кувшин, то на картину в полкомнаты. Свирид, физически слабый и малорослый, похоже, старался компенсировать свою внешнюю ущербность мощью окружающих его предметов. Наверное, поэтому в доме всего было с избытком, имелась даже оформленная в аристократическом стиле просторная бильярдная со столом в полкомнаты. И я сам со своими мускулами и способностью к яростной схватке также был отнесен к интерьеру дома, некоему экзотическому существу, на манер купленного за большие деньги заморского дракона. Конечно, я не мог бы упрекнуть этого человека в отсутствии щедрости. В первый же день, показывая мне дом, он честно объявил о моих полномочиях и перспективах.

– Твое УДО обошлось нам в пятнадцать кусков зеленых, – сообщил он мне небрежным тоном, как если бы говорил о чем-то незначительном. – Но я надеюсь, что ты оценишь наши усилия и доверие.

В ответ я только кивнул головой. На самом деле, мне нужна была его откровенность – так было легче понять свое положение.

– Если ты не против, твой заработок тут, на этой работе, составит кусок в месяц, а каждый год будет добавляться еще полкуска. Но когда пожелаешь расстаться, мы удержим наши пятнадцать.

Я опять кивнул, лишь соображая, что стоит за этим фарсом. «Неужели ты просто хочешь меня приручить? Неужто я стою так дешево?!» – чуть не вырвалось у меня тогда. Но, так или иначе, Свирид был в то время моим благодетелем и единственным человеком, на которого я мог бы опереться. Ведь в моем беспокойном сердце нарастала тоска о дочери.

Он хотел еще что-то сказать, но тут появился Николай с телефоном.

– Ваша мама…

Я видел, как смягчились и разгладились его черты. Он повернулся ко мне и кивнул в знак того, что разговор окончен. Затем, взяв телефон, удалился.