Что может быть лучше плохой погоды. Тайфуны с ласковыми именами

Эдит, и седовласый, и эти трое, – и никто не хочет поверить в то, что бежать я не собираюсь и что, будь у меня такое желание, я бы не стал дожидаться, пока меня под конвоем повезут на загородную прогулку.

Говорю «под конвоем», потому что в зеркале вижу движущуюся позади машину и даже узнаю лицо сидящего за рулем человека, бледное, вытянутое, наполовину закрытое большими темными очками.

Через полчаса «роллс-ройс» замедляет ход и останавливается перед большими железными воротами виллы.

Торжественно распахнувшиеся ворота пропускают три машины, затем снова закрываются, и мы остаемся в поэтическом уединении влажного парка, на который спускаются ранние осенние сумерки.

В доме обстановка несколько более приветлива, здесь ярко светится большая люстра, круглый столик заставлен множеством бутылок, и все же для хорошего настроения компании чего-то недостает. Ровольт, как гостеприимный хозяин, принимается наполнять бокалы, но Эванс нетерпеливым жестом останавливает его:

– Оставь это! Потом.

И поскольку бледнолицый высказывает намерение исчезнуть, председатель добавляет, указав рукой на меня:

– Возьми у него оружие!

Не люблю, когда меня обшаривают, поэтому сам отдаю пистолет. Что не мешает этой скотине Ровольту все же ощупать меня ради порядка.

– Что ж, давайте садиться! – предлагает шеф.

– Мне тоже? – скромно спрашиваю я.

– Конечно, конечно! Ведь я же вам сказал, что вы у нас душа общества. Садитесь и начинайте рассказывать! – изрекает Эванс, на сей раз без тени веселости.

– Что именно?

– Все, что сочтете интересным для нас.

– Не представляю, что может быть для вас интересным.

– Уорнер, помогите ему сориентироваться.

– Видите ли, Роллан, с чего бы вы ни начали, вам придется выложить все. То, что вы утаите сейчас, вам придется выдать потом. Так что избавьте нас от необходимости задавать вам вопросы и говорите ясно и исчерпывающе: кто, когда и при каких обстоятельствах возложил на вас задачу, с чего вы начали, как пошло дело дальше, через кого и с помощью каких средств вы поддерживали связь, какие сведения передавали и так далее… Вы не ребенок и прекрасно понимаете, какие вопросы могут задавать люди вроде нас такому человеку, как вы. Так что задавайте их сами про себя, а отвечайте вслух.

– Вот именно: отвечайте строго по вопроснику, – кивает Эванс.

– Можно мне закурить? – спрашиваю я.

– Курите. Только не вздумайте нас разыгрывать, –

предупреждает шеф.

Закурив, я смотрю на председателя с вызовом.

– Если вам угодно, чтобы я был до конца искренним, вы должны дать мне возможность поговорить с вами с глазу на глаз. Некоторые детали я могу изложить только вам.

Эванс окидывает вопросительным взглядом своих помощников. Те безразлично пожимают плечами.

– Хорошо, – говорит председатель. – Уважу вашу просьбу. Только не воображайте, что это откроет вам какие-то возможности для побега.

Тут он отдает распоряжение Ровольту.

– Поставь по человеку у каждой двери и двоих на террасе. – И, как бы извиняясь, обращается ко мне: – Я и сам бы охотно разрядил пистолет вам в живот, только всему свое время.

Я оставляю без внимания эти его слова и дожидаюсь, пока Райман, Уорнер и Ровольт покинут комнату.

– Ну, итак? – торопит меня Эванс, закурив сигарету и усаживаясь в кресло.

– Если у вас возникло подозрение, что я представляю определенную разведку, то должен признать, вы не ошиблись. А какую именно, сейчас это уже не имеет значения…

– Напротив, это имеет первостепенное значение, –

прерывает меня шеф.

– Хорошо. Сперва выслушайте меня, а потом я отвечу на ваши вопросы. По вполне понятным для вас причинам, находясь в течение года в «Зодиаке», я не совершил ни одного шага, связанного с моей секретной миссией. Лишь совсем недавно я вошел в контакт со служащим вашего секретного архива ван Альтеном. Мы заключили с ним соглашение, о котором вам расскажет сам ван Альтен.

– Расспрашивать ван Альтена у меня нет никакой возможности, – возражает Эванс. – Покойники, как вам известно, скупы на слова.

– Это для меня ново.

– Что именно? Что покойники скупы на слова? – поднимает брови Эванс.

Но, поскольку я промолчал, шеф сам пояснил:

– У нас, как на любом другом солидном предприятии, существует порядок: за работу платим, за предательство отправляем на тот свет. Так что не рассчитывайте на помощь ван Альтена и постарайтесь все объяснить сами.

– Так и быть, – уступаю я. – В соответствии с упомянутым соглашением ван Альтен пропустил меня в помещение архива и дал мне возможность заснять хранящиеся в сейфе секретные досье. Вы удовлетворены?

– Когда и кому вы передали негативы?

– Никому я их не передавал.

– Лжете, – не повышая голоса, возражает Эванс. –

Вчера вечером вы оставили с носом наших людей, внезапно исчезнув с Кальверстрат. Я полагаю, этот трюк имел определенный смысл…

– Обычная шалость, и только, – замечаю. – А если вас интересуют негативы, то они здесь.

С этими словами я достаю из кармана несколько миниатюрных кассет, показываю их председателю и снова прячу в карман.

– Вы меня поражаете своей наглостью, Роллан. – Эванс явно озадачен. – И своей неосмотрительностью…