Чудеса Дивнозёрья

Никифор не угадал. Февраль закончился, наступила весна, минули март и апрель, а Пушок всё ещё увивался за своей Ночкой. Они то бурно ссорились, то не менее бурно мирились. Тайка порой закатывала глаза, слушая очередные подробности из коловершьей личной жизни:

– Я с вами будто в мыльной опере живу!

На что Пушок неизменно отвечал:

– Нет ничего плохого в мыльных операх, Тая. Я и сам их периодически посматриваю. Хотя ужастики, конечно, больше люблю. Только вот в жизни нам ужастиков не надо – пусть будет только любовь!

И с этим сложно было поспорить.

Домовой чуть живот не надорвал, когда Пушок в красках и лицах поведал, как к дяде Коле приезжали его друзья-браконьеры и, не найдя «чупакабру», подняли приятеля на смех. Сказали, мол, допился до зелёных чупакабр. А он и сам в это поверил, так что мести от охотника можно было не опасаться, и друзья успокоились.

А на майские коловерше вдруг привалило нежданное счастье: Тайка уехала на школьную экскурсию, а Никифор с лешим Гриней отправился на рыбалку на все выходные. В другое время Пушок тоже полетел бы на речку – уж больно компания хороша, да и клёв в мае, говорят, отменный, – но в этот раз романтические настроения взяли верх, и он предпочёл рыбалке свидание.

Разумеется, Пушку строго-настрого наказали вести себя прилично, и он, конечно, пообещал. Вот только не зря говорят: «Кот из дома – мыши в пляс». Только в данном случае как раз не кот, а ведьма с домовым. А в пляс пускаются коловерши – по крайней мере, некоторые. Потому что остаться одному на хозяйстве – это же праздник какой-то! Еды наготовлено вдоволь, никто веником не гоняет, полотенцем не машет, за отпечатки грязных лап на скатерти не ругает, и вообще – дом весь твой. Хочешь, спать ложись, хочешь – песни пой. А хочешь – гостей приглашай.

Здорово будет зазвать Ночку на вечерочек – посмотреть «Кошмар на улице Вязов». Ух и визжать будет! Она ведь, смешно сказать, даже Дарта Вейдера испугалась, а тут – настоящие ужастики, классика! Да ещё и про вязовые дупла небось…

Признаться, Пушок сам этот фильм пока не смотрел, но уже предвкушал, как будет успокаивать свою пугливую подружку, когда та откажется улетать в лес на ночь глядя.

В общем, выходные обещали быть чудесными.

Первым делом коловерша прихорошился: начистил пёрышки совиные, прилизал всклокоченную шерсть, даже когти о когтеточку сточил, чтобы за покрывало не цеплялись. Посмотрелся в зеркало – ну красавчик же! Глаз не оторвать.

Чёрно-белая Ночка, дама его вечно страдающего сердца, в последнее время изрядно помотала Пушку нервы, привечая то его, то Дымка – ненавистного серокрылого бандита, главу стаи диких коловершей. Очень переборчивая невеста оказалась. Неужели ей не ясно, что рыжие лучше всех?

Впрочем, на этот раз Пушку повезло: на предложение скоротать вечер за просмотром кино Ночка ответила благосклонным согласием. И он захлопотал с новыми силами: вытащил из сундука пледы (включая Тайкин любимый – а что, с неё не убудет!), свил из них тёплое уютное гнездо, ещё и подушек досыпал сверху, чтобы мягче было валяться. Слева поставил вазочку с печеньем, справа – с малиновым джемом, а посередине – маслёнку. Это рецепт известный: если джем и масло на печенье щедро намазать, почти пирожное получится. А Ночка сладкое ох как любила! Да и сам Пушок не зря получил от Тайки ласковое прозвание «сладкоежка». (А ещё – «проглот», но об этом коловерша предпочитал не вспоминать; потому что никакой он не проглот, а просто-напросто растущий организм!)

Он водрузил на поднос две мисочки со свежим молоком (чтобы макать печенье) и достал из шкафа заранее припасённый пакет солёного попкорна – потому что добрые традиции надо соблюдать. Без попкорна какое вообще кино?

Ночка, как водится, опоздала. Но Пушок не очень расстроился – наоборот, обрадовался, что она не притащила с собой Дымка. А то, признаться, бывали случаи.

Но едва они устроились в уютном гнёздышке из пледов и Пушок потянулся к пульту, чтобы включить фильм, дама его сердца вдруг заныла:

– Слушай, а может, что-нибудь другое посмотрим? Ну там, про любовь… Мело… мила… как они там называются?

– Ме-ло-дра-ма, – наставительно произнёс коловерша, подняв вверх коготь. – И нет, никаких мелодрам сегодня. Мы же уже договорились, ну. Нельзя быть такой трусихой.

Ночка обиженно захрустела печеньем, но Пушок решил не поддаваться – по правде говоря, мелодрамы он не любил ни в кино, ни в жизни. А про мыльные оперы разглагольствовал просто для красного словца, чтобы повеселить Тайку. И вообще решение уже было принято. Поэтому он просто клацнул когтем по пульту и включил фильм.

Вопреки его ожиданиям, Ночка не стала визжать от ужаса даже на самых страшных моментах, а весь сеанс сидела очень тихо и смотрела на экран круглыми жёлтыми глазами, которые с каждой минутой становились всё больше и больше.

– Ты говорил, это будет про вязовые дупла, – пискнула она и больше не сказала ни слова, пока фильм не кончился. Даже к попкорну не притронулась.