Чудеса Дивнозёрья

– Этого я обещать не могу. Но оберег дам, если хочешь.

Он почесал в затылке и вдруг мотнул головой:

– Не надо оберега. Я просто так пойду.

– Что, уже не страшно? – недоверчиво прищурилась Тайка. Чай в их кружках остывал, не размешанный сахар осел на дне, но никто не сделал и глоточка.

– Страшно! – выдохнул Илья. – Но Агаша не должна думать, что я над ней посмеялся. И что ударил, потому что хотел сделать больно. Извинюсь – а там будь что будет. Сожрёт – значит, поделом мне, дураку.

Хм… А не такой уж он и трус. Тайка приободрилась и, недолго думая, потащила его к двери за рукав.

– Тогда идём скорее. Луна как раз вышла – на лунный свет проще всего мавок выкликать. У тебя случайно нет какого-нибудь подарочка для Агашки?

– А, кстати, есть. – Илья посветлел лицом и достал из кармана колечко. Простенькое, серебряное, с тоненькими переплетающимися листиками. – Это я ей подарить хотел перед тем, как мы… ну… поссорились. Ещё не свадебное, конечно, но вроде того.

– Так у тебя с ней серьёзно?! – ахнула Тайка.

Ей даже стало немного завидно. По-доброму, конечно. Чужому счастью она всегда радовалась. Впору было покрепче зажать кулаки, чтобы у влюблённых всё сложилось как следует и размолвка не стала причиной ещё больших бед.

– Серьёзнее некуда, – кивнул Илья и протёр запотевшие очки.

– А зачем ты тогда Агашке сболтнул, что в меня влюблён был? – не удержалась она.

– Потому что это правда. Она меня о бывших спрашивала. Мы, конечно, не встречались, но… В общем, я не хотел, чтобы она это потом от кого-нибудь другого узнала. Ты не подумай чего, это всё в прошлом. – Он поправил очки на переносице. Тёмные глаза смотрели честно и ясно. – Надеюсь, ты не расстроилась?

– Уф, нет, конечно! – улыбнулась Тайка. – Мы ж это… друзья?

– Друзья, – согласился Илья и протянул ей руку, которую девушка с удовольствием пожала.

* * *

До Жуть-реки они не шли – бежали. В таком деле каждая минута могла быть на счету: близился день Ивана Купалы, а в это время всякое волшебство творится быстро. И хорошее, и дурное.

Стоило им выйти к излучине, как вдруг поднялся ветер, взметнул волосы Ильи, растрепал Тайкины косы.

– Знаешь, я лучше спрячусь, – шепнула она. – Вам бы наедине поговорить, без свидетелей. Если что, кричи.

– Ладно…

Одноклассник сглотнул и на негнущихся ногах пошёл к реке, загребая ногами песок. Тайка же нырнула в заросли боярышника и затаилась.

– Тая, подвинься! – вдруг прошипел чей-то сдавленный голос.

– Ой! – Она подскочила на месте, едва удержавшись от визга. – Кто это?

– Я же! Тая, ты села на мой хвост!

– Пушок! Уф… – Тайка облегчённо выдохнула. – А ты здесь откуда взялся?

– А нешто я тебя одну отпущу, когда у мавок самое бесчинство начинается? – буркнул коловерша. – Мне потом Никифор все перья повыдергает. И будет прав.

– И как же ты это плюшки на столе без присмотра оставил?

– А я не оставил, – сконфузился Пушок. – Я их того… съел уже. Так что они в полном порядке. А я, кажется, нет.

– Объелся?

Тайка осторожно погладила его по надувшемуся брюшку, и коловерша охнул, подтверждая её догадку:

– Тс-с! Смотри! Вон там!

В водах Жуть-реки что-то плеснуло, и прямо на мерцающей лунной дорожке вынырнула кудрявая Агашкина голова. Тут уже и Тайке пришлось закрыть себе ладошкой рот – права была Майя. Совсем немного оставалось Агашке до превращения в белую девку. Глаза её будто стали больше и выкатились вперёд, зрачки – словно две игольные точки – смотрели зло и цепко, а острые зубы выступали за край алых резко очерченных губ.

– Пришёл-таки, Илюшенька, милый мой, ненаглядный… – Она хищно улыбнулась, и Илья невольно попятился. – Боишься меня? Правильно делаешь. Негоже так поступать с девицей, которая тебе доверилась.

– Не боюсь я, – соврал он, делая шаг вперёд. – Прощения просить пришёл.

– А не поздновато ли, любимый? – Мавка облизнулась, показав неестественно длинный язык. – День я тебя ждала, другой, третий, а на четвёртый и ждать перестала. Не осталось во мне былой любви, только ненависть.

– Просить прощения никогда не поздно, – твёрдо ответил Илья, присаживаясь на камень.

– Тогда наклонись-ка ко мне пониже, – певуче попросила Агашка, высовываясь из воды по пояс, – а то я что-то не слышу, что ты там бормочешь…

Белое платье облепило её тоненькую фигурку, ветер полоскал белые ленты в волосах. На небо набежали тучи, закрыв луну, но свечение осталось – теперь оно исходило прямо из глаз обиженной мавки.

– Мамочки! – Пушок замолотил лапами в воздухе. – Всё, кранты парню. Тая, сделай что-нибудь! Она же его сейчас утащит! Разве не видишь, это уже не наша Агашка, а самая настоящая белая девка!

– Нет, погоди!

Тайкино сердце билось часто-часто. Конечно, она знала, что коловерша, скорее всего, прав, но в глубине души всё ещё надеялась, что любовь сможет победить ненависть, что мавка вспомнит свою настоящую суть и чувства вновь пробудятся.

– Подари мне отрез белой ткани… – замогильным голосом пропела Агашка, ухватив Илюху за ворот рубашки.