Чудеса Дивнозёрья

Щенок поравнялся с Алёнкой и пошёл рядом. Думал, та похвалит, но ей больше нравилось рассуждать вслух:

– Гриня с Яромиром этого ауку не нашли. А почему? Наверное, он просто их испугался и спрятался. Ауки же трусливые создания – так в тетрадке у Тайки написано. А на нас может клюнуть: мы выглядим вполне безобидно. Ну, то есть я, конечно. Тебя-то он вообще не увидит. Поэтому ты будешь нашим главным козырем.

Симаргл не понял, что такое козырь, но это явно было что-то хорошее. Возможно, настолько же замечательное, как колбаса.

– Я. С. Тобой, – он подумал это изо всех сил, чтобы мысль точно дошла до хозяйки.

Аленка услышала и сразу повеселела:

– Спасибо, хороший! Ты не думай, что мы без толку уже который день слоняемся. На той неделе не свезло – ерунда! Значит, на этой повезёт. Вот увидишь, поймаем негодяя, чтобы он больше никого в гиблые места заводить не вздумал… Так, давай-ка вот на эту полянку свернём. Мне кажется, там кто-то есть.

– Белки! – Симаргл встряхнул ушами, которые все ещё никак не хотели держаться торчком и то и дело норовили обвиснуть.

– Может, и белки. Но надо проверить.

Алёнка старалась ступать осторожно, но листья всё равно шуршали под ногами, как ни старайся. Ну конечно, она же не кошка! А кошки – это «фу»! В подтверждение своих мыслей Снежок чихнул и остановился. Хм… Похоже, его подруга была права: на полянке пахло притаившейся нечистью.

Девочка прижалась спиной к смоляному стволу сосны (куртка испачкается – и пусть, не жалко, всё равно старая, только для леса и годится) и осторожно выглянула. Никого.

– Трухлявый. Пень, – мысленно подсказал ей Снежок. – Нехороший.

– Ой, грибочки! И какие хорошие, смотри! Подосиновики. Не поздновато ли для них?

– Не. Грибы. Морок! – Симаргл даже думал отрывисто, будто лаял.

Алёнка кивнула: знаю, мол. А потом вышла из-за дерева и зашагала прямиком к этим подозрительным грибочкам, продолжая говорить нарочито громко:

– Сейчас я их сорву, а дома сварю супчик, то-то мамка обрадуется…

Снежок был уже достаточно умён, чтобы понять: подруга притворяется, а сама держит ушки на макушке. И оберег в кулаке – смотри-ка – сжала: верёвочку, особым образом сплетённую. Из такой петельку скрутишь, накинешь на нечисть мелкопакостную, и та ни за что не вырвется. Симаргл припал на лапы и пополз следом за Алёнкой – одни уши из пожухлой травы торчали. Настоящая охота началась!

Маленькая ведьма наклонилась над пеньком, протянула руку. Улитка, сидевшая прямо на грибе, наставила на неё свои рожки, словно предупреждая об опасности. На красной шляпке блестели капельки росы, но Снежок знал: не роса это вовсе, обманка. Тронешь такой гриб – и намертво приклеишься.

– Осторожно. Липучка! – забывшись, тявкнул он.

Пенёк, заслышав предупреждение, вздрогнул и отскочил на шаг.

– Куда же вы, грибочки? – Алёнка ловко сложила на своей верёвке петельку, уже собиралась набросить, как вдруг запнулась о корень и полетела кувырком.

Симаргл вмиг оказался рядом, схватил зубами за штаны, придержал – да только поздно: рука уже коснулась блестящей шляпки. Девочка ойкнула – хитрый пенёк рванул вперёд, таща её за собой по траве. Ткань штанов затрещала, и Снежку пришлось разжать зубы. Но Алёнка тоже оказалась не промах – петельку на пень всё-таки накинула и крикнула:

– Снежочек, фас!

Симаргл в два прыжка настиг убегающий пенёк и – клац! – ухватил свободный конец верёвки. Шустрый пень дёрнулся и остановился. Алёнка села, отряхиваясь от жёлтых листьев, её ладошка по-прежнему лежала на шляпке гриба.

– Ну что, – прищурилась она, – так и будем держать друг дружку или, может, поговорим?

– Твоя взяла, ведьма, – послышался дребезжащий голос, и пенёк, со скрипом разогнувшись, обратился в сухонького старичка с улиткой на шапке. Вместо носа у него рос сучок с листком на самом кончике, пальцы были длинными, как ветки, а волосы напоминали сухую траву. – Убери своего пса, и я тебя отпущу. Так и быть, не стану наказывать за то, что к лесным дарам руки в неурочный сезон тянешь. Ишь, жадина!

– Неправда. – Алёнка надула губы. – Во-первых, я не жадина. Мы тут вообще-то по делу. А во‐вторых, сперва ты убери свои липкие грибы, а там посмотрим.

– Что значит «посмотрим»? Нет уж, всё должно быть по-честному. Я обещаю, значит, и ты слово давай. – Дедок сплёл на груди свои руки-веточки.

– Я тебе не верю! Ты ведь аука. – Алёнка погрозила ему пальцем свободной руки. – Меня предупреждали о твоей вредной натуре. Кто наших девчонок в омута чуть не завёл? Не ты ли?

Старичок в ответ скрипуче рассмеялся:

– Ну ты даёшь, ведьма! Глаза-то протри! Уже честного моховика от ауки отличить не можешь, пф!

Он осуждающе поцокал языком, а потом набрал в грудь воздуха и сдул всю липкую росу со шляпки гриба. Алёнка, почувствовав, что её больше ничего не держит, поспешно отдёрнула руку.

– Моховичок, говоришь? А не врёшь?

– Обижаешь! Я ж эта, добрый дух. Пошалить могу, да. Особливо над тем, кто жадный и лесные дары в неурочный час собирает. Но я ж не злодей какой… Не злись, ведьма. Ну что ты, шуток не понимаешь? Отзови пса, по-хорошему прошу.

– А если не отзову, что тогда? – насупилась Алёнка.