Чудеса за третьей дверью (СИ)

— Волшебство фейри всегда имеет свои ограничения, — заметил месье Дуфф. Он снял башмаки и теперь грел у огня широкие ступни. — Некоторые из нас завидовали людям как раз потому, что ваше слово выше таких границ. Впрочем, и оно не всесильно. Безграничного могущества не бывает даже у духов. Кстати, не стоит думать, что дрова по велению Руя появляются прямо из воздуха — они попросту перемещаются сюда из дровницы. А вот пополнять её придётся вручную. И я рекомендую не откладывать это дело, потому что в Бретани дожди иной раз могут зарядить на неделю, а вы, месье, явно не собираетесь терпеть холод и сырость.

Только когда камины на всех этажах начали весело потрескивать, помогая отопительному котлу, человек и фейри принялись за завтрак, а затем Степан решил заняться библиотекой. Месье Дуфф поначалу наотрез отказывался подниматься наверх, но после уговоров, недовольно ворча, всё-таки согласился. Хотя и старался держаться подальше от окна.

Кот, напротив, устроился прямо на открытой крышке секретера, то окидывая взглядом тёмные силуэты деревьев за стеклом, полускрытые потоками воды, то с интересом наблюдая за тем, как Степан извлекает из многочисленных ящичков самые неожиданные предметы.

— Наверное, проще было бы это всё выбросить, но вдруг тут окажется что-нибудь ценное, — говорил хозяин домовому, просматривая очередной клочок бумаги с неровными строчками: «Устрицы… сыр… кролик…».

Список покупок полетел в мусорную корзину. Теперь Степан достал из бокового отделения секретера пачку старых открыток:

— А вот это может быть интересно коллекционерам. Что только люди не собирают!

— Ага, — отозвался гоблин, разглядывавший приборы под стеклом большого стола. — Некоторые вообще тащат всё, что не приколочено. А что приколочено — отрывают и тащат.

Кот фыркнул. Степан улыбнулся:

— Фейри никогда ничего не хранят?

— Почему же, — охотно заговорил Дуфф. — Вот гномы, к примеру. Хлебом не корми, дай припрятать алмаз или самородок. Хотя что касается накопительства, то это присуще почти всем нам. Но таскать к себе что-то не слишком полезное… Говорят, лютены сохраняют на память о хозяевах мелкие вещицы — брошь, запонку, булавку от галстука. В таком вот роде, — гоблин покосился на кота. Тот демонстративно отвернулся и смотрел на заливаемое дождём стекло. — Я слыхал, что люди, бывает, собирают монеты не ради их ценности или металла, а просто потому, что монета была отчеканена там-то и тогда-то. Наверное, это ваш способ остановить время. Пусть ненадолго, но прикоснуться к вечности.

— Пожалуй, — задумчиво отозвался Степан. Теперь он рассматривал попавшийся ему в одном из ящиков альбом с фотографиями. Часть из них были чёрно-белыми, часть — цветными. Женщины, мужчины, дети. Запечатлённые в интерьере или на свежем воздухе. Одиночные портреты и групповые снимки, на которых старательно позировали все члены большой семьи. Улицы каких-то городков, экипажи, старинные автомобили. Ажурная конструкция, в которой Степан с удивлением узнал ещё только строящуюся Эйфелеву башню.

— La Belle Epoque… — прошептал он. — Прекрасная эпоха…

— Или вот эта ваша страсть: давать времени название. Впрочем, — гоблин через руку человека заглянул в альбом и, помолчав немного, продолжил, — та эпоха действительно была по-своему прекрасна. Ну, как минимум, у меня в то время опять появилась крыша над головой.

Кот мяукнул.

— Да, и вот месье Руй поселился в шато.

— А сколько вам лет, месье Руй? — поинтересовался Степан. Кот посмотрел на гоблина, явно приглашая того ответить.

— Он родился через пять лет после войны с пруссаками, — пояснил Дуфф. — Вообще-то наш месье Руй из Лудеака, это к востоку отсюда. Но в конце того столетия многие буржуа, разбогатевшие на промышленности или торговле, принялись строить себе имения в провинции. Так что лютены стали селиться и вдали от родных мест. Тем более что хранить такой шато — дело почётное.

Кот зашипел, выражая протест. Гоблин примирительно поднял руки:

— Я вовсе не говорю, что месье Руй обосновался тут только из соображений престижа. Он подходит этому дому, как я сам подхожу этим подвалам, винограднику и старому парку. Эта земля зовёт меня, а шато — зовёт его, и такому зову фейри не способен отказать.

— Получается, если я захочу перепланировать дом, либо продать что-то отсюда — те же открытки, или какие-нибудь из книг — это будет неуважение к вам, — Степан неуверенно посмотрел на кота. Зелёные глаза, встретившись с человеческими, благодушно зажмурились.

— Не будет, — ответил за домового Дуфф. — Вы — хозяин, и ваше право — предпринять всё, чтобы сохранить имение, заботиться о нём и содержать его. Впрочем, надеюсь, вы не намерены вывезти и распродать имущество на корню? — полушутя добавил он.

— Не намерен. Я вообще ещё не уверен, стоит ли что-то продавать, и если да — есть ли тут что-то ценное. Честно говоря, никогда не увлекался коллекционированием.

— Ну, вот эта штучка, к примеру, определённо чего-то стоит, — сказал месье Дуфф, легонько покачивая из стороны в сторону один из металлических ободков «глобуса».

— Понятия не имею, что это.