Читаем Чудо в пустыне полностью

Верть колес, осей, гармонизация аккорда.Дуговой фонарь лунит у стены.Я пришел из клеточек и созвездий города,На мне кепка и сальные штаны.Брошу в оси вопросы и росчерки.Здесь каждый фойарь поразительно – желт.Траурны на телегах ломовые возчики,А оттуда не пускает железный болт.Там спички в пачки, доски потрескивают,Ремни мнутся на лясканьи колес,И плачут котлы, пламенем поблескивая,Плотными каплями нефтяных слез.А вечером выйдут закопченные на берегИ, сплевывая в воду, закачаются домой,А с той стороны созвездья двоюродных фабрик
Пробрильянтят волны золоторваной бахромой.

1917-му

М. В. и М. А. Дурновым и Вадиму Вострякову.

Маятник вздрогнул.Часы заскрипели.Шшш! Слушайте!    Бьет раз.Старый год запирает лабаз.    Два.У старого руки трясутся, болит голова.    Три.Со стен повалились мертвые календари.    Четыре.Нетерпеливые вина шипят в унисон в целом мире.    Пять.
Старый в снег свалился – не встать.    Шесть.На коченелое тело сугробы скалятся влезть.    Семь.Вздрогнула темь.    Восемь.Стук в окно…. Кто такой? Спросим.    Девять.Впустим… он маленький, голый… снега на дворе ведь.    Десять.Слышите? Кто бы в прихожей сейчас мог босиком куралесить.    Одиннадцать.Шаги… Дрогнула ручка дверей… Секунда и двери раскинутся.    Двенадцать.    Готово
  С новым годом!Вино под стеклом зазвенело,    Взлетело   Веселое словоИ новые календари.    Двенадцать.  Хотите, давайте смеяться,  Хотя бы до самой зари!

Нахалы

Где идет перекличка фонарей-фонарей,И горошины-солнечки целуют плиту тротуара,Там за парою пара,Там целуют нахалы закутанных в юбки зверей.Иглятся решотки безлиственных парков,Только вихрь фейверка вращает и – хлоп.
Слезы римских свечей каплют в бархатный гроб.Вот где много нервически вкусных подарков.Там целуют нахалы, смеясь.Липнут губы и зубы мозаикой струнных артерий,Золотистые, хохотно теплые звериРазминают дорожки в блестящую грязь.Там целуйте глазами, руками, зубами, нахалы,Так чтоб окна стыдливо зажмурили веки портьер!Зацелованы все. Бриллиантово черный карьер.Набекренились шляпы, но мало, но мало, но мало.Брызги солнечков. Иллюминация. Волны па^>то.Вдруг и вниз невзначай митральезят огнями кристаллы.Это знаете что?Это всех до конца и навзрыд беспощадно целуют нахалы.

Сестре Наташе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное