Чума, или ООИ в городе

– Инфекционной желтухе? – кто-то робко предложил.

– Нет, не годится. Болезнью Боткина, как правило, второй раз не болеют, и нам пришлось бы выписать тех, кто ею уже переболел. Заболевание должно быть такое, к которому не вырабатывается иммунитет.

– Возвратный тиф! – воскликнул кто-то, и врачи несколько оживились. – Слишком сильно!

– Инфлюэнца! – произнесла маленькая женщина, инфекционист.

– Идеально! – отозвался Сикорский. – Болезнь опасная, но летальность ее относительно невелика. И слово красивое и не совсем понятное. Значит, карантин по инфлюэнце. Эту версию мы предложим больным, а вот средний медицинский персонал прошу собрать, оповестить о происходящем и довести до их сознания всю серьезность положения. А теперь прошу вас разойтись по своим отделениям и надеюсь, что мы с честью выйдем из этого… передряги. Сикорский неожиданно улыбнулся.

– Все распоряжения – по телефону. Желаю удачи.

…Министр здравоохранения на приеме у Очень Высокого Лица. Высокое Лицо в недоумении.

– Я не понимаю, Яков Степанович, в чем собственно должно заключаться наше участие? Если речь идет о вредительстве, можете не сомневаться, что виновные будут наказаны! Строго наказаны! И тут уж вы могли бы к нам и не обращаться! Найдем! Накажем!

– Я полагаю, что здесь речь идет не о вредительстве, а о преступной халатности научного сотрудника, работавшего над созданием противочумной вакцины, – осторожно начал министр.

– И преступная халатность наказуема! Накажем! – подтверждает свой исходный тезис Высокое Лицо. Министр делает еще одну попытку свернуть в нужное русло.

– Если через двое суток не будут изолированы все контактировавшие с больным последние два дня, возможна эпидемия чумы. Размеры этого бедствия трудно даже представить. Во время последней мировой эпидемии вымерла треть населения Европы.

– Треть? – изумилось Высокое Лицо.

– Да. Треть. – подтвердил министр.

– Когда же это было? – поинтересовалось Лицо.

– В четырнадцатом веке… году приблизительно в 1340-м, – уточнил министр.

– Ц-ц! – щелкнуло зубом Лицо. – Какое же тогда население было! Всего ничего!

– В современном городе, при такой скученности и скоплении народа, эпидемия чумы может охватить город как пожар… Вы понимаете? – устало сказал министр.

– Хорошо! – Высокое Лицо резко встало. – Чем мы можем здесь помочь?

…Министр едет в машине, сидит рядом с шофером, проезжает по ночному городу. Только в больших учрежденческих домах горит свет. Жилые дома темны. Редкие фонари. Снег.

…Высокое Лицо моет руки в туалете, смотрит в зеркало на свое отражение. Набирает в рот воды, полощет, сплевывает в раковину.

Движение по Петровке и Страстному бульвару перекрывают, ставят запретительные знаки, посты. По городу едут военные машины. Колонны военных машин. Оцепление района Соколиной горы.

…Совещание проводит министр здравоохранения. Рядом с министром лежит телефонная трубка. На проводе – Сикорский. Среди присутствующих – несколько медиков-чиновников, несколько академиков, представители Госбезопасности, Высокое Лицо.

Высокое Лицо:

– А что скажет главный инфекционист?

Главный инфекционист:

– В больнице три внутренних пояса карантина – палатный, поэтажный и общебольничный – обеспечивают медики. Но два внешних пояса – на уровне территории больницы и внешней ее охраны – мы обеспечить не можем.

– Пишите, пишите, – кивает Высокое Лицо своему помощнику.

Главный инфекционист:

– Имеется три группы контакта. Больной имел контакт в поезде, на заседании коллегии и в гостинице. Самый опасный контингент – в гостинице, поскольку контакт проходил в той стадии болезни, когда он был особенно заразен. Именно те люди, которых он видел в последние часы перед госпитализацией. При этом замечу, что в ближайшие сутки заразившиеся еще не представляют опасности для окружающих. Поэтому полная изоляция всех контактировавших может обеспечить нам выигрыш. С другой стороны, если среди пассажиров, ехавших в поезде, кто-то заразился, то он, в свою очередь, может стать источником распространения заболевания.

…В руках лист бумаги, на котором написано: «Список членов коллегии министерства здравоохранения. Присутствовали: …»

Рука ставит галочки против фамилий.

По ночному городу едут «воронки». Они выезжают одновременно из распахнувшихся дверей гаража и рассеиваются по городу.

…Глухой ночной час. Безветрие. Снег, который шел весь вечер, словно устал. В ночной тишине отчетливый шум приближающихся машин. Подъехали два автомобиля. Из одного выбежало восемь одетых в полушубки солдат, из другого – двое в противочумных костюмах. Солдаты оцепили двор, выстроились коридором, по которому пробежали в подъезд двое в противочумных костюмах. Исчезли в подъезде.

Григорьев, председатель коллегии, спит в своей квартире. Звонок в дверь. Поднимается с подушки голова его жены в папильотках.

– Воля, звонят! Воля! – в глазах ужас.

– М-м, – мычит спросонья Григорьев. – М-м.

– Воля! Звонят! – жена садится в постели. – Открывать?

– Что? – проснулся Григорьев. – Кто звонит?

– Не знаю. Открывать? – спрашивает жена, уже натягивая на себя халат.