Чума, или ООИ в городе

– Спроси, кто там? – окончательно проснувшись, говорит Григорьев.

– Да нет, не ходи, я сам открою, – останавливает Григорьев жену, выходит в коридор, рывком открывает дверь и отшатывается перед двумя фигурами в противочумных костюмах. Глухой голос спрашивает:

– Товарищ Григорьев?

– Я, Григорьев.

– Просим вас срочно одеться и последовать за нами.

– В чем дело? Что случилось? – пытается выяснить Григорьев.

– Все разъяснения вы получите на месте. Можете сказать вашим домашним, что вас вызвали в срочную командировку.

Жена просовывает голову в прихожую и, увидев двух чучел в противочумных костюмах, оглушительно визжит.

– Собирайтесь быстрее, без вещей. Мы ждем вас за дверью, – сообщает таинственно-глухим голосом маска, и входная дверь закрывается.

…Двое в противочумных костюмах – за дверью, один справа, другой слева от двери. Дверь открывается, выходит Григорьев в шубе и шапке. Один из стоящих у двери натягивает на Григорьева маску. Григорьев от неожиданности отпрыгивает в сторону.

– Не волнуйтесь, Всеволод Александрович. Все разъяснения вы получите ровно через десять минут, – успокаивает Григорьева маска и, нежно взяв его под руки, спускается вниз по лестнице.

Выход из подъезда. Григорьева сажают в «воронок». Машина отъезжает. В окне первого этажа – изумленное старушечье лицо с двумя упавшими жидкими косицами. Старуха высунулась в форточку, глаза ее выпучены от изумления.

…Завешенная гроздью звонков дверь коммунальной квартиры. Редькину – 1 звонок, Цинциперу – 2 звонка, Журкиным – 3 звонка, Радионовым – 4 звонка, Сперанским – 5 звонков.

Человек в полушубке долго блуждает пальцем по кнопкам и, наконец, нажимает нужный: Журкиным – 3 звонка. Нажал трижды – но отзвука никакого не услышал. Нажал еще трижды. Прислушался. Пролетом ниже стоят двое в противочумных костюмах. Он их не видит, но слышит разговор и обращается к ним.

– Вы туда звонили? Может, звонок не работает?

– Жми еще! Звонок, небось, в комнату проведен, – посоветовали с лестницы.

Человек в полушубке терпеливо ждет. Наконец, послышались шаги, загрохотал замок.

Взлохмаченная голова Иды Абрамовны появляется в дверном проеме. Человек в полушубке сует ей под нос какой-то невнятный документ. Ида отшатнулась.

– Мне срочно нужен товарищ Журкин, – очень вежливо попросил полушубок, поставив ногу на порог.

– Пройдите, – предложила Ида. – А в чем, собственно, дело?

– А вы супруга Алексея Ивановича? – поинтересовался тип.

– Да. Я его жена, – с достоинством подтвердила Ида.

– Тогда побыстрее, – приказал почти грубо тип, и Ида припустила в комнату. Алексей Иванович уже влезал в штаны.

– Что там происходит? – спросил он встревоженно у жены.

– За тобой пришли! – с ужасом ответила Ида.

– Кто? – повис вопрос, уже содержащий в себе ответ.

– Там двое, – Ида села на табуретку, перевела дух и собралась с мыслями. – Алёша, выслушай меня внимательно. Произошла какая-то ошибка. Я совершенно уверена, что все разъяснится и тебя отпустят.

Двое в костюмах входят в комнату.

– Ида, вещи собери, – просит Алексей Иванович.

– Алёша, какие вещи? Тебя отпустят! – заклинательно воскликнула Ида.

– Теплые вещи. Носки шерстяные, свитер серый, белье… – перечисляет Алексей Иванович, а Ида тем временем уже перебирает носки, но, как на грех, все рваные.

Перед полуоткрытой входной дверью человек в полушубке курит, а в чуть приоткрытой двери, в узкой щелке сверкает чей-то наблюдательный глаз.

Алексей Иванович в теплом пальто с маленьким чемоданчиком выходит из комнаты в сопровождении Иды.

– Товарищ Журкин! Без вещей! Без вещей!

– Да в чем дело-то? – спросил запоздало Журкин.

– Извините за вторжение, – ласково улыбается тип в полушубке, вертя в руках свой документ, – мы вас надолго не задержим. Необходимо ваше присутствие… Я не уполномочен… вам на месте объяснят.

– Вот видишь, Лёша, видишь! – Ида припала к драповой груди мужа, он потрепал ее по войлочной голове и вышел.

Захлопнулась дверь за Алексеем Ивановичем, и на лестничной клетке две цепкие руки натянули на него защитную маску.

– Ах! – захлебнулся было Алексей Иванович.

– Спокойно! Спокойно, товарищ Журкин. Прошу вниз, в машину.

Заурчала отъезжающая машина.

…На высоко взбитых подушках полулежит доктор Коссель. Вид у него озабоченный и усталый.

– Дина! Дина! Ложись спать!

В кресле, уставившись в портрет молодого человека в летной форме, сидит старуха с прекрасно-безумным лицом. Она в ночной рубахе, шпильки зажаты в руке, седые волосы бедно свисают на плечи.

– Дина! Ложись спать, дорогая! – повторяет Коссель.

Старуха качает головой – не в ответ мужу, а как бы своим мыслям.

– Нет, нет, нет, – шепчет она.

Старый Коссель спустил ноги на пол.

По длинному коридору дома Нирнзее идут трое. Один в полушубке, двое в противочумных костюмах. Звонят в квартиру.

– Смотри-ка, как поздно пришли, – бормочет Коссель.

Этот звонок не испугал старика, он привык ко всяким ночным беспокойствам. Натягивает халат и шлепает открывать. Жена его не двигается с места.

– Что вам угодно, голубчик? – спрашивает он у парня в полушубке.

Парень протянул документ, но Коссель отвел его руку в сторону.