Чужая кровь

Чтобы было на кого все спихнуть, в случае чего!

Барский сынок с ненавистью посмотрел на нее. Представил, как здорово было бы придушить эту наглую выскочку.

— Когда сильные дерутся, слабому лучше не лезть! — сказал Антон хриплым голосом. — Целее будешь, а то ненароком голову можешь потерять!

Олеся увидела его глаза, и ей стало страшно. Ее всегда пугали столь резкие перепады настроения в Антоне.

Но, к счастью, в ту же секунду в офис вошел Николай Андреевич Астахов.

Обрадовался, увидев своего бухгалтера.

— Здравствуйте, Олеся!

— Здравствуйте!

— У вас есть, что сказать? Новенького. Интерес-ненького.

— Да!

— Пройдемте в кабинет!

— Николай Андреевич, — твердо сказала Олеся. — Я вас прошу, чтобы при нашем разговоре присутствовал ваш сын! Можно?

Астахов тяжело посмотрел на Антона.

— Ну почему бы нет, раз вы просите… Пройдемте. И ты, Антон.

"Ох, что сейчас будет!" — только и успел подумать наследник.

* * *

Света засмотрелась на банановую гроздь, лежащую на прикроватной тумбочке. И подумала, что бананы уже заканчиваются. Всего-то штук пять осталось. И поймав себя на этой мысли, вслух засмеялась. Это уже какой-то фруктово-банановый психоз. Стоит отщипнуть от грозди несколько бананов, и уже кажется, что бананы заканчиваются.

Такой, смеющейся, ее и застал отец. И сразу же спросил:

— Ты смеешься? Я был у врача! Как ты? Что случилось?

— Здравствуй, папа, все уже позади. Мне уже намного лучше. Вот даже пытаюсь одолеть очередной банан.

— А что с ребенком? Ты уверена, что с ним все в порядке?

— Я же говорю, папуля, нам намного лучше… Сердцебиение в норме, анализы тоже в порядке! Поэтому, как говорится, хорошо все, что хорошо кончается!

Форс нахмурился:

— Слушай, да перестань ты есть эти бананы. А может, все из-за них и началось? Этот, как его? Авитаминоз, эдикулез, тьфу ты, совсем все перепутал, как его там… токсикоз?

— Что ты, причем здесь бананы, я их вон уже сколько ем и в каком количестве. И все было хорошо. Говорят, если беременной женщине хочется чего-то, то надо есть.

— А больше ты ничего не ела?

— Нет. Хотя…

— Что "хотя"?

После слов отца в Светиной голове что-то щелкнуло. И (C)на вдруг отложила недоеденный банан.

— Слушай, папа, а я вдруг поняла, что ты совершенно прав. Не могу уже есть эти бананы, не лезет.

— Ну и слава Богу, — успокоился Форс. — Может, и вправду отравилась…

А что ты еще хотела сказать?

— Даже и не знаю. Я толком ничего не помню… Помню, мне спать почему-то очень захотелось. Легла спать, заснула, а во сне мне снились ужасные кошмары! А потом вообще темнота, чернота… Папа, я толком ничего не помню.

— Хорошо, а до того, как ты уснула? Кто у тебя был и что ты ела?

— Кто был? Тамара Александровна, например, была, ну, мама Антона… Мы с ней чай пили… Чем-то она меня угощала!

— Чем?

— Пирожков мне испекла! Очень вкусных. Мы с ней пили сок с пирожками!

Форс помрачнел, спросил металлическим голосом:

— Пирожки, говоришь?..

— Да. А что в этом такого…

— Ничего, доченька… Ничего особенного. Только… Не нравится мне все это. Просто не нравится.

— Но почему? В чем дело? — спросила Света встре-воженно.

Леонид Вячеславович понял, что говорит слишком резко — вон, как дочка беременная разволновалась. Теперь нужно успокоить ее.

— Да ладно, доченька, не волнуйся, я во всем разберусь! Это у меня так просто… стариковское ворчание.

И все равно не сдержался Форс. Последние слова сказал более мстительно, чем следовало бы в присутствии дочери.

* * *

В свои слова Олеся вкладывала всю любовь к Астахову и всю ненависть к тем, кто покусился на ее святыню.

— …Таким образом, становится ясно, что деньги со счетов вашей фирмы переводились на подставную фирму "Спецстроймонтажпроект".

— А кто подписывал документы? — по-деловому быстро спросил Николай Андреевич.

— Тот, кто имел право подписи… Но не вы, — сказав это, Олеся посмотрела на Антона.

Вслед за ней на сына глянул и Астахов.

— Что вы оба на меня так смотрите. Это наглая ложь! Я не имею ни малейшего отношения к подставной фирме!

— А как насчет закладной на имущество Зарецко-го, сынок? А все твои указания Форсу через мою голову — это тоже ложь?

Можно, конечно, было бы сдать Форса, чтобы отец не думал, что этот суперюрист такой уж ангел. Только боязно. И Антон затянул прежнюю песню, которую уже не раз пел в отцовском кабинете:

— Давайте, давайте! Валите все на меня. Пожалуйста! Я все вытерплю.

— Молодой человек, нет смысла изворачиваться! — официально заявила Олеся. — Ваши подписи легко проверить с помощью экспертизы. Да и в банке все подтвердят, что это вы переводили деньги.

Антон патетически махнул рукой:

— Отец! Кого ты слушаешь?! А ты знаешь, что она сама преступница?

Знаешь? Лучше поинтересуйся, кому принадлежит эта подставная фирма?

— Да, Олеся… Действительно, а вы узнали, кто владелец этой фирмы?

— Я узнала удивительную вещь, Николай Андреевич!

"Спецстроймонтажпроект" принадлежит мне!

Глаза Астахова округлились до размера пятаков:

— Принадлежит вам? Но как? Как это могло произойти?