Чужая кровь

— Виноват. Виноват. Отец не может быть не виноват в поведении сына. Это я его таким воспитал. Зачем же снимать вину с себя. Значит, что-то недоговорил, недообъяснил…

— Неправда! Все, что мог, ты ему объяснил и рассказал. Прости, не хочу вмешиваться в историю вашей семьи, но раз уж пошел такой разговор… Боюсь, что его мама многое в жизни объясняла ему совершенно иначе. Так что Антон очень хорошо понимает разницу между плохим и хорошим. И он сам сделал свой выбор!

— Да… Может быть, ты права. Просто я не привык уходить от ответственности. Атак вот, изнутри, очень трудно рассмотреть ситуацию. И если бы не ты… Если бы не вы с Максимом, все было бы гораздо хуже.

Спасибо, спасители вы мои…

— Не за что… Тем более что я, как выяснилось, в этой ситуации, — Олеся шутливо-кокетливо поправила волосы, — сторона совсем не пострадавшая!

От этих слов и этого жеста в Астахове что-то переменилось, он посмотрел на Олесю с удивлением, как будто впервые ее увидел:

— Действительно. Хозяйка фирмы, хозяйка денег! Надо же, какой неожиданный поворот событий.

— Да! — Олеся не заметила перемены, произошедшей в нем. — Я теперь очень богатая женщина!

Неожиданно взгляд Николая Андреевича совершенно заледенел. И таким же холодом повеяло от его слов:

— Я вас поздравляю, Олеся Викторовна! Вы проделали рекордно быстрый путь от горничной до миллионерши!

Олеся враз перестала дурачиться:

— Что? Ты… меня поздравляешь?

— Конечно! Вы теперь богатая женщина — единолично распоряжаетесь такими значительными средствами!

— Да… — Лицо Олеси скривилось. — Да, я богатая, потому что у меня есть ты… Астахов стушевался:

— Кажется, я сморозил глупость…

— Страшную глупость! — подтвердила она.

— Но… когда тебя предает сын и ты окончательно в этом убеждаешься, уже не знаешь, кому верить!

Олеся приложила ладонь к его лицу:

— Я все понимаю, Коля… Все понимаю. Астахов обнял ее:

— Как я жил без тебя раньше?

— А я? Я без тебя и вовсе не жила…

— Я потерял семью, но нашел тебя… Ты мое спасение!

— А ты — мое! Знаешь, я готова отдать все свой вновь приобретенные деньги за один твой поцелуй.

Николай Андреевич тут же поцеловал ее. И заметил:

— Это был самый дорогой поцелуй в истории человечества.

Оба рассмеялись.

— Пойдем куда-нибудь.

— Пойдем.

* * *

Опасно злить любящего отца, без пяти минут деда. Узнав, что произошло со Светой в больнице, Форс вошел в состояние плохо контролируемого бешенства.

При этом он совсем не был уверен, что источник всех бед, свалившихся на дочку, именно Тамара и ее пирожки. Но сама мысль, что это может быть так и что на его дочку покушались, дергала его, будоражила, не давала успокоиться…

Но, как назло, найти Тамару не удавалось. Телефон не отвечает, в офисе и дома — ее нет.

Форс резко дал по тормозам в центре города, откинулся на спинку водительского сиденья. И, кажется, понял, где может быть Тамара!

Автосервис, где работает Игорь Носков. Вот куда нужно ехать…

Леонид Вячеславович не ошибся. Здесь она! Вот и ее машинка припаркована.

Форс вихрем влетел в конторку.

Игорь и Тамара стояли в обнимку.

— Боже, какая трогательная картина! — воскликнул Форс. — Так и знал, Тамара Александровна, что застану вас именно здесь!

Тамара отошла подальше от Игоря, поправила прическу, такими же легкими касаниями поправила одежду.

— Леонид Вячеславович, вы по делу?

— Да, по делу! Конечно. А вы как думали? Я всегда по делу! Хотелось бы задать вам несколько вопросов!

— Каких вопросов? Я вас слушаю.

— О пирожках хотелось бы поговорить, Тамара Александровна, о пирожках… — в тихом голосе Форса звучало тихое бешенство.

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Ах, вот как? Не понимаете? Тогда нужно подробно все объяснять. Даже не знаю, стоит ли говорить яснее в присутствии вашего "сотрудника"? И близкого, судя по всему, очень близкого советчика…

— Можете не стесняться, у нас нет секретов друг от друга! — Игорь ответил совершенно спокойно, сделав вид, что не понял иронии, заложенной в словах Форса.

— Как скажете, господа! Тогда с вашего позволения, я приступаю к изложению сути событий. — Леонид Вячеславович не случайно заговорил такими сложными, заковыристыми словесами: это помогало ему держать себя в узде, не позволить гневу вырваться наружу. — Тамара Александровна, вы, как моя будущая сваха, наверное, знаете, что моя дочь перенесла тяжелый кризис?

— Да, да, конечно. Антон мне рассказывал. А что сейчас со Светой? Все в порядке?

— Слава Богу, да. И уверяю вас… Если бы это было не так, я бы с вами сейчас не разговаривал, я бы действовал по-другому.

— Вы мне угрожаете?

— Еще нет. Пока лишь пытаюсь выяснить некоторые детали. Потому что последнее, что помнит моя дочь, это вы! Причем с гостинцем…

— Да, я приходила ее навестить, а что? И приходила, конечно же, с гостинцем, как это принято…

— И принесли вы ей пирожки! Собственного приготовления… После чего моей дочери неожиданно стало плохо! Какое странное совпадение!

— А что такое? Действительно, совпадение. Я же не могла дать будущей матери моего внука ничего вредного!

— А вот это мы сейчас и пытаемся выяснить.