Чуждость

Брюс сидел в кабинете и нервно курил, ожидая появление матери. Сегодня он снял с лица Луизы бинты и пояснил удивленной Сьюзен, что тогда в магазине она действительно видела маму, которая побывав на тот момент еще раз в аварии, очередной раз потеряла память и ничего не помнила, поэтому её не узнала. А теперь вот память к ней вернулась, и она возвратилась к ним. Радостно закивав, Сьюзен тут же гордо объявила, что ему еще тогда надо было поверить ей, и тогда мамочка уже давно была бы с ними. А вот по глазам матери Брюс понял, что та не поверила объяснениям, и ждал, что рано или поздно она выберет момент, чтобы откровенно поговорить.

Предчувствия не обманули его. Он докуривал третью сигарету, когда услышал легкий стук в дверь и после его «да, войдите» на пороге появилась мать.

– Нам бы поговорить, сыночка… – несмело начала она.

– Да, конечно, заходи, присаживайся, – тут же откликнулся он.

Мать вошла и, осторожно сев на краешек кресла, замерла, нервно теребя руки.

– Я внимательно тебя слушаю, – Брюс затушил сигарету.

– Это ты её так?

– Что «так»? – Брюс нахмурился.

– Ну избил и покалечил так… Ты? – мать, не сводя с него напряженного взгляда, нервно сглотнула. Эти слова ей явно дались с трудом.

– Ты в своем уме? С чего ты это взяла?

– Я ж видела тогда её свадьбу… Ты ведь по шраму на ноге догадался, что это она…

– Да, догадался по шраму, у неё амнезия была, и она не помнила ничего. Вон даже Сьюзен не узнала… Но я её не калечил. Мне и в голову такое прийти не могло. Как ты могла про меня такое подумать? – с напором выдохнул он. – Ты считаешь, я способен сломать жене ногу из-за того, что её очередным провалом памяти воспользовался какой-то проходимец и убедил в том, что она его невеста?

– А как такое вообще могло случиться?

– Как, как… Она после той нашей ссоры вышла из дома и, похоже, этот гад сбил её на машине. А потом воспользовался тем, что у неё в связи с этим случился рецидив амнезии, и чтобы скрыть следы преступления, сделал ей пластику и уверил в том, что она его секретарша и невеста, которая по видимому то ли погибла, то ли убил он ее… Не сумел я это выяснить, он следы мастерски заметает, да и втягивать в новое разбирательство Луизу не хочу. Он и так едва не убил ее, подстроив несчастный случай, когда понял, что его афера раскрылась… Я с трудом сумел её спасти и вытащить из всей этой передряги… Одним словом, она не по своей воле втянута во все это оказалась, и у меня к тебе огромная просьба: постарайся не расспрашивать ее… у неё до сих пор проблемы с памятью, да и так она вся на нервах…

– Господи… ужас-то какой, – с испугом выдохнула мать. – Бедная девочка… Ты уж прости, что на тебя подумала… Просто смотрю она при твоем появлении прям напрягается вся, вот и подумалось… Извини.

– Да ничего, ма. Это, кстати, хорошо, что ты ко мне пришла, и мы откровенно поговорили. Хуже было бы, если бы молча стала себя глупыми подозрениями изводить. А то что напрягается Лу, так это естественно, память к ней так до конца и не вернулась, и она боится попасть в глупое положение, сказать что-то невпопад, боится, что её сочтут сумасшедшей… Я ж тебе еще тогда говорил, что это у неё прям фобия, что её могут посчитать сумасшедшей. И меня боится. Боится, что я её или во всей этой афере обвиню, или в психушку сдам…

– Так ты бы поговорил с ней спокойно, как вот сейчас со мной, успокоил бы… Зачем тебе душу-то ей так травить…

– Да не верит она мне сейчас, ма. Элементарно не верит. Её жестоко обманули. Коварно и подло, а она поверила. И сейчас она боится поверить хоть кому-то. Боится, что я тоже обманываю.

– Как у вас все сложно с ней, сыночка… Вот даже и не знаю что посоветовать-то тебе в таком случае… Наверное, только одно: постарайся ласково… ласково с ней и с любовью. А там, Господь милостив, глядишь, и нормализуется у вас с ней все.

– Было бы хорошо… – Брюс глубоко вздохнул и пристально посмотрел на мать: – Кстати, все спросить хотел: как она с озорницами, не злится на них?

– Да кто ж на детей злиться-то может?– недоуменно пожала плечами она. – Да и с чего ей на них злиться? Чай мать родная, а не монстр. Или у вас раньше такое бывало?

– Да нет, просто боли у неё сильные и с ногой, и с головой. Вот и подумалось, вдруг девчушки достают ее, и она раздражается.

– Не видела я, чтобы она раздражалась… Она всегда ласково с ними, правда глазки-то иногда прикрывает и тон разговора с ними у неё меняется, когда те уж слишком разойдутся… Но я старалась особо не допускать, чтобы они уж совсем её донимали. Понимаю, что тяжело ей, и отдохнуть стараюсь побольше дать… И как только вижу, что устала она, озорниц увожу.

– Спасибо, ма. Ты у меня чудо, – Брюс улыбнулся, встал и, подойдя к матери, ласково обнял за плечи.

***

Мила, вытянув загипсованную ногу, сидела в кресле и, держа на коленях плюшевого мишку, терпеливо понарошку поила его чаем из игрушечной чашечки, попутно заставляя устроившихся подле неё сестричек считать, сколько чашек чая выпил мишка и сколько еще может выпить, если знать, сколько воды может поместиться у него в животике.