Чужестранка

– Вот если у тебя в руках палаш, тогда это не так важно, – добавил он и вытянул вперед обе руки с сомкнутыми ладонями так, что они образовали нечто вроде изящной арки, когда он поднял их над головой и потом резко опустил со словами: – В таких случаях обычно работаешь обеими руками. Даже если находишься совсем близко и можешь рубить одной, тоже не важно какой, потому что удар наносишь сверху вниз по плечу, – продолжал он наставительно. – Ни в коем случае не по голове, палаш может соскользнуть. Если попадешь точно в желобок, – он ткнул пальцем в место, где шея сходится с плечом, – то он готов. Даже если попадешь не так точно – он уже не боец в этот день, а может, и навсегда.

Он опустил левую руку на пояс и легким движением выхватил из ножен кинжал.

– Можно сражаться саблей и кинжалом одновременно. Если у тебя нет небольшого щита, чтобы прикрыть руку с кинжалом, лучше держать саблю в правой руке и в близком бою наносить удары кинжалом снизу вверх. А если рука с кинжалом прикрыта щитом, то атаковать можно с любой стороны, кружа вокруг противника, – он пригнулся и изящно поднялся чуть вбок, – чтобы увернуться от вражеского лезвия. Кинжал надо использовать, только если потерял меч или повредил правую руку.

Он чуть присел, а затем одним быстрым смертоносным движением снизу вверх нанес удар, остановив конец лезвия буквально в дюйме от моей груди. Я невольно отпрянула, и Джейми тотчас выпрямился и с виноватой улыбкой сунул кинжал в ножны.

– Простите, я увлекся. Я не хотел пугать вас.

– Вы прекрасно владеете оружием, – совершенно искренне восхитилась я. – Кто научил вас бою? Это должен был быть человек, который умеет сражаться левой рукой.

– Таким и был. Лучший воин из всех, кого я знаю. – Джейми улыбнулся. – Это Дугал Маккензи.

Большая часть вишневых лепестков к этому времени осыпалась с его головы, но несколько пристало к плечам, и я протянула руку, чтобы смахнуть их. Его рубашка была довольно аккуратно заштопана по шву, хоть стежкам и не хватало изящества. Он прихватил полотно даже в тех местах, где оно разорвалось посередине.

– Он собирается сделать это снова? – спросила я, не в силах сдержаться.

Джейми помолчал, но было ясно, что он понял мой вопрос.

– Да, – сказал он наконец, – он получит желаемое.

– Вы позволите ему? Позволите использовать вас вот так?

Поверх моей головы он бросил взгляд вниз, на таверну, – слабый свет пробивался наружу сквозь щели в деревянной стене. Лицо у Джейми было очень спокойное и очень бледное.

– Пока что да.

Мы продолжали наш путь, проделывая всего по несколько миль в день, часто останавливались – Дугал занимался делами на перекрестках или возле ферм, где собирались арендаторы с мешками зерна или жалкими сбережениями. Все взносы учитывались при помощи быстрого пера Неда Гоуэна, а нужные расписки неизменно появлялись из его сумки с пергаментом и бумагой и выдавались уплатившему.

Когда мы добирались до поселка или деревни, где имелась таверна или постоялый двор, Дугал повторял один и тот же спектакль: предлагал выпивку, рассказывал разные истории и, как только ситуация к тому располагала, заставлял Джейми встать и показать шрамы. Вторая сумка пополнялась еще несколькими монетами, предназначавшимися для отправки во Францию ко двору претендента.

Я наблюдала за развитием интриги и удалялась перед самой кульминацией – я никогда не имела вкуса к публичным унижениям. Первой реакцией публики при виде спины Джейми, естественно, были ужас и сострадание, за этим следовал поток проклятий в адрес английской армии и короля Георга, однако мне случалось улавливать в сострадании оттенок снисходительной жалости. Однажды мне довелось услышать, как кто-то из присутствующих шепнул приятелю по-английски: «Жуткий вид, правда? Клянусь Богом, я бы лучше захлебнулся собственной кровью, чем позволил поганым англичанам сотворить со мной такое». Разгневанный после первого такого представления, Джейми теперь с каждым днем выглядел все более жалким. После шоу он быстро натягивал на себя рубашку, избегал расспросов и соболезнований и покидал собрание по возможности сразу, исчезая до следующего утра, когда мы вновь пускались в путь.

Чаша переполнилась через несколько дней в маленькой деревушке под названием Туннэг. Дугал продолжал раззадоривать зрителей, положив руку на обнаженное плечо Джейми; один из деревенских, грубоватый парень с длинными грязно-бурыми свалявшимися волосами, обратился к Джейми с какой-то личной ремаркой. Я не разобрала слов, однако реакция оказалась мгновенной. Джейми метнулся в сторону и одним ударом в живот сбил парня с ног.

Я уже научилась составлять простые предложения по-гэльски, но живую речь еще не понимала. Однако сама поза Джейми позволяла мне уловить общий смысл.

«Попробуй встать и повторить, что ты только что сказал» – такой выпад выглядит одинаково на школьном дворе, в пабе или в любой другой точке земного шара.

Точно так же, как «Молодец, парень!» или «Врежь ему как следует!».