Чужие сны

Надо будет показаться Коленьке Бровко: семейный психиатр — это великое дело! Но только после переезда. На новом месте. Пусть он разбирается. Стоп! Коленька — это из другого мира, здесь штатного мозгоправа зовут Сергеем Климовским, и он вовсе не душечка. Попадать к нему — себе дороже. Лучше взять пару недель отпуска и просто пожить. Почти тысяча километров южнее — наверное, там уже весна, есть подснежники и капель, которой здесь уже не будет… Там зима длится каких-то восемь месяцев, а не круглый год.

А Сантаун опустеет. Патрули прочешут каждый угол, чтобы забрать всех жителей и домашних животных. Останутся только два-три экипажа на эвакопунктах, а потом отзовут и их. И город умрет.

Через двадцать дней, ну от силы через месяц, по снежному полю с торчащими из него мертвыми каменными пальцами зданий ветер будет гнать колючую поземку, и холод спустится в глубокие подземелья, к самым-самым термическим источникам, запечатанным навечно. Как же быстро… Значительно быстрее, чем по прогнозам.

Карина тряхнула головой, но наваждение не проходило.

Тени другого мира исчезали одна за другой, а этот — суровый и неприветливый — наоборот, заполнял реальность.

«А ведь сегодня будет джамп», — подумала Кира, а Карина вздрогнула от этой мысли, как от удара.

И тут снова зазвонил сотовый.

Мир Зеро. Нью-Йорк. Штаб-квартира ООН. Ноябрь

— Официально меня тут нет… — сказал лысоватый невысокий мужчина в гражданском костюме.

— Официально тут никого из нас нет, — отозвался другой мужчина, высокий, с коротко стриженными седыми волосами и поправил на носу очки.

Он тоже был в гражданском костюме, но, казалось, на нем мундир. Судя потому, как седовласый себя держал, он бы выглядел в мундире, даже будучи голым.

— Я есть, — возразил болезненно худой темнокожий, сидящий во главе стола. — Господа, я тут есть вполне официально, и вы тут есть вполне официально, как бы вы ни убеждали всех в обратном. Секретность сейчас не к месту, ситуация требует быстрых и прозрачных решений. Прошу садиться.

За стол переговоров в звукоизолированной комнате на одном из этажей здания ООН сели тридцать шесть человек, помимо председателя.

Все тридцать шесть были людьми непростыми. Разведка, армия, флот, дипломатическая служба, несколько ученых с мировым именем, причем, на первый взгляд, выбранных хаотично.

Несмотря впечатляющий суммарный IQ собравшихся, ни одиннадцать женщин, ни двадцать пять мужчин не могли и предположить, по какому поводу их сюда пригласили.

Да и сам председательствующий, один из лучших в мире специалистов по разрешению нестандартных кризисных ситуаций Генри Уильямс, не понимал, что делать дальше.

— Господа и дамы, — сказал Уильямс в микрофон, установленный перед ним. — Вступление будет коротким. Не было газеты, которая не написала бы, что количество природных катастроф, произошедших в мире за последние несколько месяцев, значительно выше среднестатистического. Все телеканалы, новости в интернете говорят о землетрясениях, цунами, подвижках тектонических плит, изменениях магнитного поля земли и смене полюсов.

— И вы полагаете, что все это неправда? — лысоватый наклонился вперед, чтобы видеть Уильямса.

— Это правда. Перед вами лежит дайджест, где вся информация о катастрофах собрана, систематизирована и инциденты описаны в хронологическом порядке. — Уильямс открыл планшет и запустил программу презентации. — Но мы полагаем, что эти катастрофы на самом деле не природные, а имеют искусственное происхождение.

— Русские? — спросил седовласый с генеральской осанкой, и с нескрываемой иронией посмотрел на своего коллегу из ЦРУ, сидящего напротив. — Как мы могли забыть о русских?

Уильямс иронии не оценил.

— Да, русские. Именно русские сейсмологи с Камчатской станции слежения первыми предложили нанести на глобус координаты мест землетрясений и получили вот такую кривую.

Уильямс коснулся пиктограммы на экране планшета, и над столом возникла яркая голограмма: вращающаяся Земля, по боку которой пролегала тонкая, похожая на след сабельного удара, линия.

— Так, — сказала женщина средних лет, нахмурившись. — Если я все правильно вижу, то сегодняшний Париж…

— Да, — кивнул Уильямс. — Париж на линии удара.

Голографическая планета вращалась перед глазами почтенной публики, созерцающей алый шрам на ее теле.

— Просто и наглядно, — сказал Уильямс. — Оказалось, что надо просто соединить точки.

— И? — спросил генерал. — В чем, собственно, суть? Есть сейсмологи, геофизики, астрономы, кстати — с ними надо советоваться!

— Астрофизики, генерал… Астрономы тут, скорее всего, ни при чем! А геофизики сделали математическую модель процессов, происходящих в земной коре и под ней, — Уильямс вытер взмокший лоб платком. — Правда, крайне приблизительную модель, но и она неутешительна.

Тридцать шесть пар глаз смотрели на самого известного кризис-менеджера планеты, а он вытирал пот, заливавший ему лицо, несмотря на работающие кондиционеры, и держал паузу.

Он держал паузу не для того, чтобы произвести впечатление. Он просто не знал, как сказать.