Чжуанцзы

– Ваши вопросы, учитель, конечно, не были достойны Сущности, – сказал Чжуанцзы. – Чтобы постичь Путь, вы спрашиваете словно на рынке пинаете свинью, узнавая, насколько жирна: чем ниже, тем яснее. Только вам не обязательно приводить пример – нет вещи, которая бы Пути избежала. Таков Истинный Путь, таковы же и слова о великом. Есть три слова: чжоу, бянь, сянь. Звучат они различно, а сущность одна, они обозначают – «повсюду». Попытаемся вместе странствовать по дворцу Нигде, и суждениям о единстве общего не будет конца и предела. Попытаемся вместе с Недеянием стать простыми и спокойными, бесстрастными и чистыми, гармоничными и праздными! Отвлеклась бы от всего моя мысль[166], куда бы ни направилась, не знала бы предела, уходила бы, возвращалась и не знала бы, где остановиться. И я бы уходил и возвращался, не ведая, где она закончится, бродил бы по необъятным пространствам, вступил бы в область великого познания и не ведал бы, как его исчерпать. Вещество в вещах не отграничено от вещей, но вещи обладают пределом, так называемой границей вещи. Предел же беспредельного – это бесконечность конечного. Мы говорим о наполненном и пустом, об увядании и смерти. Для Пути же наполненное не наполнено, пустое не пусто. Начало и конец для него не начало и конец; скопление и распад для него не скопление и не распад.

Нерешительный по прозванию Сладость Лотоса и Священный Земледелец вместе учились у Старого Дракона Счастливого. Как-то днем Священный Земледелец затворил двери и, опершись о столик, задремал. А в полдень, распахнув двери, к нему вошел Нерешительный и сказал:

– Старый Дракон скончался!

Священный Земледелец со сна схватился за посох и вскочил, но вдруг отпустил посох и, улыбнувшись, сказал:

– О, Небо! Он знал, как я невежествен, груб и распущен, поэтому бросил меня и умер. Увы! Учитель умер, не открыв мне своих безумных слов[167].

Его речь услышал Закрывающий Курган, который высказал свое соболезнование и заметил:

– К воплотившему Путь прибегают со всей Поднебесной благородные мужи. Ныне и тот, кто обрел лишь волосок осенней паутины, меньше чем одну из десяти тысяч долей Пути, понял, что умерший унес с собой свои безумные речи, а тем более понимают это те, что воплотили Путь. Смотрят на него – бесформенный; слушают его – беззвучный. Люди, о нем рассуждающие, называют его – темный-темный. Но так судить о Пути – значит отрицать Путь.

Великая Чистота[168] спросила у Бесконечности:

– Знаешь ли ты, что такое Путь?

– Я не знаю, – ответила Бесконечность.

Великая Чистота спросила о том же у Недеяния.

– Я знаю, – ответило Недеяние.

– Если ты знаешь Путь, то скажи, владеет ли он судьбами?

– Владеет.

– Какие же у него судьбы?

– Из тех, что я знаю, могут быть благородные, могут быть презренные, могут быть соединенные, могут быть разделенные. Вот судьбы Пути, которые мне известны.

Об этих словах Великая Чистота спросила у Безначального:

– Кто же из них прав, а кто не прав? Бесконечность ли со своим незнанием или Недеяние со своим знанием?

– Незнание глубже, а знание мельче, – ответило Безначальное. – Незнание внутреннее, а знание – внешнее.

И тут Великая Чистота со вздохом сказала:

– Тогда незнание – это знание? А знание – незнание? Но кто же познает знание незнания?

– Путь неслышим, – ответило Безначальное, – если слышим, значит, не Путь. Путь невидим; если видим, значит, не Путь. Путь не выразить в словах; если выражен, значит, не Путь. Кто познал формирующее формы Бесформенное, понимает, что Путь нельзя назвать. Те, кто спрашивает о Пути и отвечает о нем, не знают Пути, – продолжило Безначальное. – Пусть даже спрашивающий о Пути еще не слышал о нем. О Пути нельзя спрашивать, на вопросы о нем нет ответа. Спрашивающий о том, о чем нельзя спросить, заходит в тупик. Отвечающий на то, на что нельзя ответить, не обладает внутренним знанием. Тот, кто, не обладая внутренним знанием, ожидает вопросов, заводящих в тупик, во внешнем не наблюдает вселенную[169], во внутреннем не знает Первоначала. Вот почему таким не взойти на гору Союз Старших Братьев, не странствовать в Великой Пустоте.

Свет спросил у Небытия:

– Вы, учитель, существуете или не существуете? – Но не получил ответа. Вгляделся пристально в его облик: темное, пустое. Целый день смотри на него – не увидишь, слушай его – не услышишь, трогай его – не дотронешься.

– Совершенство! – воскликнул Свет. – Кто мог бы еще достичь такого совершенства! Я способен быть или не быть, но не способен абсолютно не быть. А Небытие, как оно этого достигло?

Кующему крюки для поясов на службе у старшего военачальника было лет восемьдесят, а мастерства он ни на волос не утратил.

– Как ты искусен! Обладаешь ли учением? – спросил старший военачальник.

– Я, ваш слуга, им обладаю и его храню, – ответил Кующий крюки. – Мне, вашему слуге, было двадцать, когда мне понравилось ковать. Ни на что другое не смотрел, ничего, кроме крюков, не изучал. Поэтому занимаюсь своим делом – будто ничем не занимаюсь и за долгий срок им овладел. Насколько же сильнее тот, кто ничем не занимается! Кто только из него не черпает!