Даль

Деревья уплотнялись и давили друг на друга. Глаза уже не могли привыкнуть к окружающей темноте. Стволы выскакивали, как вор из-за темного угла. Почва сырела. Под ногами – одна жижа. Даже в ноздрях теперь оставались сладковатые капельки влаги. Сзади слышалась возня ботинок. Они прошли еще с десяток шагов.

– Кажется, там водоем.

– Да?

Путники продирались сквозь стволы и кустарник, меся ботинками сыреющую грязь, как вдруг перед ними совершенно неожиданно оказался пролесок. Чуть более светлый, чем мрак. Сладковатый запах перемешался с чем-то вонюче-тухлым.

Он остановился – болото, мелкое, отчасти высохшее, но еще сохранившее зловоние.

Девушка схватилась за мужскую руку, и он бросил негодующий взгляд на ее по-детски напуганное лицо; рот и нос она прикрыла воротником куртки. Он хотел одернуть руку, но лишь двинулся дальше, аккуратно ступая по грязи. Запах становился невыносимым, и ему тоже пришлось приподнять воротник.

Шаг и шаг. Глубже и глубже. Шаг и шаг.

Кругом – покрытые лишаем стволы, один на другом. Ладони касались неприятной сырой коры.

Лучше так, чем упасть.

Почва совсем размокла, и ботинки елозили в лужах. Женская ладонь цепко сжимала руку. Он ступил на поваленный ствол и огляделся.

– Да, болото.

– Можем вернуться, – пробубнила девушка сквозь воротник куртки.

– Дальше пойдем, так ближе.

Он заметил, что на поверхности воды что-то плавает. Пригляделся.

– Постой здесь.

Высвободил руку и пошагал прямо по бревну. Местами оно проседало под грузным мужским телом. Шаг – и нога провалилась. Мерзкая жижа.

– Вот же гадость, – выругался он себе под нос.

Поднялся и пошел дальше, не спуская взора с болота. Глаза уже различали круглую форму, черты, но мозг отказывался верить. Поверил только вблизи: это было начавшее разлагаться мужское лицо, темно-зеленое, застывшее на поверхности. Бездонный черный рот. Глаза жутко раскрыты. Но от них тяжело оторваться. Его тянуло туда, ближе и ближе. Дрожь пронеслась по телу. Мертвый взор пленил. Как будто с каждой секундой высасывая часть рассудка.

Он спасительно мотнул головой в сторону и ощутил легкий дурман.

Неподалеку – еще одно мерзостное лицо. Женское и изуродованное. Без носа. Искаженный словно от испуга рот. Ниже лица – худая порванная грудь. Распластанные руки. Всплывший голый живот, плоский.

– Что там?

Он не услышал.

– Что?

– Ничего.

Еще два лица, мужское и женское, с безобразными гримасами. Спина одного из них плавала неподалеку.

Невыносимая вонь резала ноздри. Слезились глаза. Он поморщился и опустил их. И тут же увидел рядом торчащие из болота ноги и тощую поясницу. Чуть поодаль – макушка, с длинными черными волосами.

Болотисто-трупный запах нагло лез в нос. Во рту ощущался сладковатый привкус. Рвота вмиг подошла к горлу и самовольно вышла наружу.

– Что такое?

Голос приблизился.

– Стой там! – рявкнул он.

И тут же согнулся снова.

– Стой, – уже тише пробормотал он, выставив руку.

Казалось, вышло все, что могло выйти, но он не мог разогнуться. Сплюнул. Боязно было глядеть на болото. Оно близко. Он медленно выпрямился, вытерся рукавом и направился к девушке. Схватил ее за руку и решительно пошагал в сторону дома, не оглядываясь.

– Чтоб я еще раз пошел туда, – бубнил он. – Хоть раз.

– Что там такое?

Вязкая жижа замедляла ход, ноги разъезжались. Пять изнурительных шагов. Десять. Пятнадцать. Легче. Почва твердела. Они снова оказались в глуби чащи. Он раздвигал руками кустарник, протаптывая никем не хоженую тропку. Девушка тяжело дышала позади, но старалась не отставать. Она напугалась. В эти мгновения, кажется, она совсем не способна была воспринимать действительность.

Деревья и кусты. Кусты и деревья. Холодные листья. Усердно стремящиеся ввысь стволы с испещренной корой. Мягкий мох под ногами.

Он не видел все это, но точно знал, что именно так оно и есть.

Впереди забрезжил тусклый свет – они близко. Серые стены дома спасительно выросли перед ними. Раз плитка. Два. Три. Четыре.

Впервые путники остановились и выдохнули. Он присел и закрыл глаза. Воздух казался свежим и чистым. Они жадно глотали его полной грудью.

– Кажется, я придумала себе имя.

Тяжело дышал женский голос.

– Какое?

Он приподнял голову. Девушка стояла рядом. Ее мертвенно-бледное лицо заметно выделялось на фоне подсохшей желтоватой травы.

– Солнце.

– Что?

– Солнце.

– Хм.

Девушка покраснела и опустила глаза.

– Нормальное имя.

– Наверно.

Они вышли неподалеку от крыльца, в стороне от пятна голой земли. Девушка первой направилась в дом и проскрипела ступенями. Когда подошел он, позади дома раздался звонкий треск. Он опешил и развернулся. На оголенной земле валялась груда пластика и стекла с проводами. Со второго этажа выглядывали парень с девушкой.

– Наверху есть экран, – сказала программистка после ухода хирурга и учительницы.

– Да, – подтвердила вторая.

– Работает?

– Не знаю.

– Надо попробовать включить.

Втроем они проследовали мимо сидевшего за столом Гая.

– Вы куда?

– Наверх, – буркнул страховой агент, рубивший с ним дрова.

По дому разнесся скрип ступеней.

В дальней спальне – отличной от других только окном в пол – на столике покоился молчаливый черный экран.

– Вот.