Даль

Он постоял, водя глазами по окраине леса. Внезапно в голову пришло имя.

Сиам.

Он утвердительно кивнул сам себе.

Да, Сиам.

В порыве он обернулся, но поделиться было не с кем. Убогая комната, сопел Джин.

Сопишь все же, чертов волшебник.

Стоявший повернулся обратно. По верхушкам деревьев стлался бледный туман.

По крайней мере Сиам звучит лучше, чем Флейта и Солнце.

Он присел на кровать и только сейчас заметил, что ботинки покрыты слоем высохшей грязи.

– Помыть надо завтра.

Скинул их, не прикасаясь руками, и лег на живот.

Раз. Два. Три. Четыре.

Сиам медленно считал и расслаблялся, прислушиваясь к отголоскам бурлящей крови в ушах. Монотонный стук сердца. Все медленнее и медленнее. На веках рисовались образы и картинки, и понемногу сознание проваливалось в забытье. Время ускользало из рук, а тело уплывало в невесомость.

Тяжело было просыпаться. Глаза раскрылись, но тело ломило. Будто колотили дубинками. Казалось, ночью слышался невнятный грохот.

Муторный сон. Другие пока не снятся, да и вряд ли будут сниться.

В комнате было пусто. Сиам сел, протирая глаза. Снизу доносились шорохи и приглушенные голоса. Как он ни прислушивался, разобрать слов не мог. Выдохнул, поднялся и направился на шум.

Ступени под ногами проскрипели, голоса притихли. Только Сиам показался в проеме, они и вовсе умолкли. Он увидел двоих девушек – одна была Солнце. Она застыла около тела, распластавшегося на железном столе, а другая стояла, опершись на столешницу. Девушки уставились на вошедшего, а он на них. Потом на тело. Голова лежала на руке. Возле стояла открытая бутылка спирта. Полупустая.

– Он пил спирт.

– Как можно эту гадость пить?

– Выпил половину. Когда мы спустились, он махал руками и что-то бормотал. Потом упал на стол.

– Наверно, прожег себе весь желудок.

– Не знаю, но жижа еще выходит из него.

Сиам обошел тело и увидел лицо Гая. Мокрые волосы кучно прилипали к коже. Около рта образовалось желтое озерцо с остатками еды.

Закусывал хоть.

На полу у ступни действительно валялась жестянка. Рядом еще одна.

Девушки продолжили убираться. Солнце вытерла рвоту тряпкой. Сиам закрыл бутылку и закинул на верхние шкафчики, ближе к стенке.

– Для бытовых целей – она там. Ему не говорите.

В гостиной находились парень с девушкой. Он сидел в кресле, запрокинув голову назад. Она – у его ног, что-то перебирая пальцами. Девушка подняла глаза на вошедшего, но ничего не сказала.

– Вы видели, что произошло?

– Ну, он молча пил на кухне, пока мы ели. Потом кричать стал.

– И?

– Мы сюда ушли.

– А он?

– Там остался.

– Вы дали ему пить спирт?

– Мы не давали, сам взял.

Вот дура.

– Нельзя было забрать?

– Это его дело.

– Но его нельзя пить.

– Он ведь хотел, нам-то что. Одним насильником меньше.

Он смолчал. Возможно, ему было все равно. Возможно, в глубине души Сиам даже поддерживал ее мысль. Он вернулся на кухню. Девушки снова смущенно уставились на него.

– Пусть проспится.

Они молча вышли. Сиам склонился над бледным лицом.

– Не стоило, мужик, не стоило.

Похлопал по плечу и тоже вышел.

Через пару часов тело в кухне зашевелилось. Гай загремел стулом. Громкая отрыжка. Мнущийся пластик.

Воду пьет.

Вскоре тело появилось в проходе. Волосы на правом виске примяты и торчат вверх. Сам вид его был омерзителен. От него пахло. Лицо побледнело, опухло. Казалось, его сейчас снова вырвет.

– Только не на пол, – будто прочитала мысли сидящая у ног девушка. Флейта, кажется.

Гай постарался бросить на нее испепеляющий взгляд, но тщетно.

В гостиной были только Флейта с дремлющим Джином и Сиам. Остальные сидели на крыльце.

– Не надо пить эту дрянь, Гай.

– Разберусь.

Он вернулся на кухню и опять похрустел пластиком. Заскрипела лестница. На втором этаже захлопнулась дверь.

Сиам бессознательно ковырял кочергой серую золу. Она то подлетала, то оседала. Пару раз кочерга звонко стукнулась о камень.

– Тише, – рявкнула Флейта.

– Чего?

– Джин спит.

– Всему дому теперь на цыпочках ходить, потому что он спит?

– Это вежливость.

– Это эгоизм. Мог уйти наверх.

Девушка презрительно осмотрела его с головы до ног.

Остаток дня обитатели так и провели, бездумно слоняясь по дому и изредка выбираясь на крыльцо, где было так же душно. Спертый воздух преследовал. Деревья как будто и не стремились очистить его.

Гай не спускался. Девушки просидели на крыльце, едва слышно о чем-то переговариваясь. Джин нескоро поднялся, окинул присутствующих сонными глазами и скрылся в кухне. Заскрежетали жестянки, раздалось чавканье. Неотступный хвостик побрел следом.

Огонь не зажигали. Было не так холодно. Да и не для кого. Все разбрелись по разным частям дома.

Вернулись девушки, попросили открыть консервы. Сиам машинально расковырял три жестянки.

– Нечего тут делать, – бросил он, когда опустошил свою.

– Юнона еще не ходила гулять.

Точно, Юнона.

– Там тоже нечего делать.

Они помолчали.

– Что ж, значит, здесь собрались хирург, учитель и кинозвезда, – буркнул Сиам.

Юнона покраснела.

– Кажется, я вообще боюсь крови. Так что какой из меня хирург.

– Я не уверена, что…

– … это правда? Вполне возможно. Но вполне возможно и нет. Если бы по бумажке ты была учителем, вряд ли бы сопротивлялась.