Даниэль Деронда

Его стремление освободиться от этой связи казалось вполне естественным. Что же касается миссис Глэшер, то общество сошлось в едином мнении: оставившая не только мужа, но и ребенка женщина со временем должна была пасть еще ниже. Грандкорт, конечно, от нее устал. Да, он любил ухаживать и заводить романы, однако мужчине его положения и возраста пристало должным образом жениться на красивой дочери благородного семейства. Уже никто не говорил о миссис Глэшер больше, чем говорят о человеке, которого судили за убийство десять лет назад. Она была словно затерянное в океане судно, на поиски которого никто и не собирался высылать спасательную экспедицию. Грандкорт, как годный к плаванию корабль, тем временем благополучно вернулся в гавань с поднятыми флагами.

Однако на самом деле Грандкорт никогда не отказывался от миссис Глэшер. Страсть к ней захватила его на долгие годы, и хотя уже давно умерла, как мелодия разбитой флейты, оставила после себя глубокий след. Три года назад, поле смерти ее мужа, он даже подумывал на ней жениться – согласно обещанию, не раз данному им во времена пылкой влюбленности. Грандкорт был даже готов заплатить за развод, однако муж не давал согласия, поскольку не собирался снова жениться и не желал, чтобы газеты выставляли напоказ его личную жизнь.

Чувства миссис Глэшер со временем изменились в противоположную сторону. Поначалу она относилась к возможности брака сравнительно беззаботно. Ей хватало и того, что она избавилась от неприятного мужа и обрела блаженство в объятиях восхитительного любовника – молодого, красивого, пылкого, обладавшего манерами, достойными состоятельного джентльмена, успевшего повидать если не все, то многое. Сама она была страстной, живой особой, отзывчивой к обожанию и раздраженной пятью годами супружеской грубости. Двусмысленность положения не беспокоила ее. Единственное, что портило картину нового прекрасного мира, это воспоминание об оставленном трехлетнем сыне. Но мальчик через два года умер, и новые дети со временем изгладили память о нем. Однако годы изменили не только контур лица и шеи. Мысль о том, что Грандкорт обязан на ней жениться, властно овладела сознанием, превратившись в главную страсть. Прежде казавшаяся неважной двусмысленность положения болезненно отражалась на детях, которых миссис Глэшер искренне любила. Иного повода для раскаяния, кроме этого, она не знала. Женитьба Грандкорта полностью исправила бы ситуацию: дети увидели бы мать в достойном положении и сами получили бы достойное место в обществе, а сын стал бы законным наследником отца. Тоска по желанному и логичному результату придавала чувствам Лидии высшее значение. Любовь к Грандкорту давно переросла в тревожное стремление получить почетное звание супруги, и в то же время миссис Глэшер не искала в браке другого счастья, кроме удовлетворения материнской любви и гордости. Ради достижения поставленной цели она была готова с трагической твердостью молча пережить любые унижения. Зная упорный характер Грандкорта, ей хватило проницательности не испытывать его терпение страстными мольбами и бурными сценами. Его непредсказуемость и склонность жестко противостоять просьбам рождала в душе обоснованный страх – впрочем, как и в душе каждого, кто чего-то от него хотел. Время открывало в характере Грандкорта черты, которые невозможно было заметить в поведении молодого любовника с красивым лицом и деликатными манерами. Однако сдержанность дорого стоила этой пылкой женщине, и в сердце накопилась сильная горечь: спрятанное жало копило яд. Миссис Глэшер полностью зависела от Грандкорта, поскольку, не скупясь на расходы, он действовал исключительно по собственному усмотрению. Мечтая о замужестве, ничего другого она не желала. Он же заявил, что не станет улаживать дела наследства иначе, как посредством завещания, и никогда не поступит против своей воли. Представляя варианты будущего, миссис Глэшер часто думала, что даже если Грандкорт не женится на ней, другого – законного – сына у него может и не быть, и тогда ее мальчик, точная копия отца, будет назван наследником большей части его состояния. Однако брак с Грандкортом не казался уж таким невозможным: даже Лаш разделял это мнение, сказав как-то, что, зная патрона, готов держать пари, что в конце концов она одержит победу. На самом же деле, заключив, что Грандкорт облюбовал Диплоу для завоевания мисс Эрроупойнт, хитрец счел нужным поддерживать этот замысел, считая его молчаливым отказом от женитьбы на миссис Глэшер, долгие годы остававшейся на милости причуд и капризов патрона. Однако оба варианта потерпели фиаско, едва на сцене появилась Гвендолин. Вполне естественно, что миссис Глэшер с готовностью поддержала план Лаша устранить новую опасность, воздвигнув в сознании избранницы препятствие, которое считала непреодолимым.