Дар. 12 ключей к внутреннему освобождению и обретению себя

Хотели бы вы вступить в брак с собой?

Как вы считаете, какие личные качества делают ваши отношения спокойными и нежными? Хотели бы вы заключить брачный союз с кем-то, кто похож на вас? Какие ваши сильные стороны? Перечислите. С какой манерой поведения вы не смогли бы мириться? Составьте список. Получается ли у вас жить, выявляя все лучшее, что в вас есть?

Глава 9. Вперед или по кругу?

В плену парализующего страха

Во времена, когда я преподавала в средней школе в Эль-Пасо: читала там вводный курс психологии в старших классах, была штатным психологом и даже заработала звание «Учитель года», — ко мне пришло окончательное решение продолжить образование и получить степень магистра в области педагогической психологии. И я это сделала. Директор школы, где я служила, убеждал меня, что я должна идти еще дальше и добиваться докторской степени. В ответ я только смеялась, напоминая, что к тому времени, как дойду до нее, мне уже стукнет пятьдесят. На что директор говорил: «Вам в любом случае будет пятьдесят».

Самые мудрые слова, когда-либо мною слышанные.

Родные, в любом случае вам будет пятьдесят — или тридцать, или шестьдесят, или девяносто. Так что не бойтесь, рискуйте. Совершайте то, чего раньше не делали. Понятие перемены вполне синонимично понятию роста. Но чтобы расти, нужно не топтаться на месте, не бегать по кругу, а развиваться.

Среди американцев принято называть клинических психологов мозгоправами, про нас то и дело твердят, что мы «иссушаем мозг» и «выносим мозг», но о себе мне больше нравится говорить, что я его «растягиваю»! Я встречаюсь с вами как выжившая с выжившими, вместе с вами избавляюсь от ваших самоограничивающих убеждений, веду вас по пути освобождения и помогаю раскрыть ваш внутренний потенциал.

В школьные годы я изучала латынь, и моим любимым выражением стало Tempora mutantur, et nos mutamur in illis — «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Мы не застреваем в прошлом, не держимся за старые привычки, не повторяем прошлых ошибок. Мы сейчас здесь — в настоящем. И мы сами выбираем, на что нам опереться, от чего отказаться и к чему стремиться.

На Глории и сегодня лежит тяжелый груз прошлого. Она росла в семье, где царили жестокость и насилие, где отец постоянно избивал мать. Ей пришлось стать беженкой в четыре года, когда в Сальвадоре шла гражданская война; намного позже Глория вернулась туда навестить родственников и была изнасилована своим дядей-пастором, человеком, который крестил ее. Он совратил племянницу в канун Рождества, уничтожив навсегда не только ее веру, но и чувство защищенности. Она рассказала об изнасиловании, но ей никто не поверил, и ее дядя до сих пор служит пастором.

— Во мне накопилось столько гнетущей тоски и боли, — говорила она мне. — Я заражаю все вокруг своим страхом. Не хочу, чтобы прошлое забрало у меня мужа и детей. Мне нужно что-то изменить, но я не знаю, как именно и с чего начать.

Она была работником социальной службы и думала, что сможет найти свое место в настоящей жизни и разорвать связь с прошлой, если станет дипломированным специалистом. Однако, наслушавшись историй своих подопечных об издевательствах и преследованиях, еще более утвердилась в мысли, насколько она беспомощна и уязвима перед лицом зла, которое всегда остается безнаказанным, — и бросила учебу. Глория ощущала себя человеком, полностью потерпевшим поражение, ей было невыносимо из-за этого чувства и еще из-за того, что ее дети видели, как она мучается. Ее до сих пор — наряду c повторными переживаниями прошлого опыта и частыми случаями панического состояния — преследует страх за детей, что их судьбы повторят ее судьбу.

— Я делаю все возможное, чтобы они оставались в безопасности. Но я не всегда буду рядом, чтобы их защитить. Не хочу передавать детям свой страх. Не хочу, чтобы они жили в страхе.

Но даже когда дочь отправляется в летний лагерь, чудовищная тревога не дает Глории покоя.

— Ночами я не могу спать и все время думаю, что с ней будет? Тревожусь, вдруг прямо сейчас с ней что-то происходит.

Мы имеем право рассчитывать на закон, но не можем не беспокоиться о собственной безопасности и, конечно, делаем все от нас зависящее, чтобы защитить дорогих нам людей, соседей, знакомых. Однако нельзя отдавать себя на растерзание страху. И только от нас зависит, какое место ему будет отведено в нашей жизни.