Читаем Дар. 12 ключей к внутреннему освобождению и обретению себя полностью

Мы рождены любить и учимся ненавидеть

Составьте список утверждений, усвоенных вами с детства, в которых людей делят на категории, например: «мы — они»; «хорошие — плохие», «правильные — неправильные». Отметьте суждения, отвечающие вашему мировоззрению сегодня. Придерживаетесь ли вы осуждающих взглядов? Как осуждение влияет на ваши отношения? Ограничивает ли это ваш выбор и возможность идти на риск?


Какое наследие вы хотите оставить?

Нам не выбирать, что совершали наши предки или что делали с ними. Но мы можем создать свой рецепт хорошей жизни и завещать его своим детям. Напишите рецепт, как прожить жизнь достойно. Возьмите хорошее из прошлого своей семьи и добавьте собственные соображения. Передайте следующим поколениям вкусное и питающее отношение, которое поможет им строить жизнь дальше.

Глава 11. Если сегодня выживу, завтра буду свободна

В плену отчаяния и безнадежности

В Аушвице меня преследовала навязчивая мысль: хоть кто-нибудь знает, где мы с Магдой находимся?

Любой ответ вел к безысходности. Если знают и никто ничего не предпринимает — какова тогда цена наших жизней? А если никто не знает, то как нам вообще отсюда выбираться?

Когда меня охватывало чувство полного отчаяния, я обращалась к словам матери: «Мы не знаем, куда нас отправляют. Мы не знаем, что будет дальше. Просто запомни: никто не отнимет то, что у тебя в голове», — это было сказано мне в темноте набитого людьми вагона для скота, на пути к лагерю.

В течение долгих мучительных лагерных дней и ночей я тщательно отбирала, о чем мне думать — за что держаться. Я вспоминала Эрика; вспоминала, как мы встретились в самый разгар войны и полюбили друг друга, как сидели вдвоем на берегу реки и ели мамину восхитительную жареную курицу с картофельным салатом; как мечтали о будущем и строили планы. Вспоминала, как танцевала с ним и его руки лежали на тонком замшевом поясе, касаясь моей талии, — я была в платье, которое сшил мне отец незадолго до того, как нас силой увели из дома. Вспоминала, как примеряла это платье, проверяя, удобно ли в нем будет танцевать и правильно ли кружится юбка. Я думала о его последних словах: «Никогда не забуду твои глаза. Никогда не забуду твои руки», — он говорил мне их, когда я уже была в фургоне, увозившем меня и мою семью с кирпичного завода. Еще я представляла наше воссоединение: мы просто расплавимся в объятиях друг друга, такими они будут страстными, счастливыми и долгожданными. Эти мысли были подобны свече, которую я несла сквозь самые темные часы и месяцы своей жизни. Суть не в том, что воспоминания и мечты об Эрике стирали напрочь кошмар моего существования. Они не могли вернуть мне родителей, не облегчали боль от их гибели и не отменяли нависшей угрозы моей собственной смерти. Но мысли об Эрике раздвигали границы реальности: ко мне возвращалось мое прошлое, когда я была с любимым, возникали картины будущего, где я обязательно буду с любимым, — и все это помогало сносить голод и мучения в настоящем. Я проходила через земной ад, но когда-нибудь он должен был закончиться. Раз он был временный, я могла это пережить.

Надежда действительно вопрос жизни и смерти. В Аушвице в одном бараке со мной находилась совершенно изможденная девушка, державшаяся лишь за счет своей веры, что к Рождеству нас освободят. Она убедила себя, будто наша свобода — вопрос всего нескольких недель, поскольку обратила внимание, как поток прибывающих в лагерь резко уменьшился, и слышала, что немцы на всех фронтах несут серьезные потери. Наступило Рождество — и прошло. Лагерь никто не освободил. На следующий день ее не стало. Надежда помогала ей жить. С потерей надежды она умерла.


Перейти на страницу:

Все книги серии МИФ. Культура

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»
Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Захватывающее знакомство с ярким, жестоким и шумным миром скандинавских мифов и их наследием — от Толкина до «Игры престолов».В скандинавских мифах представлены печально известные боги викингов — от могущественного Асира во главе с Эинном и таинственного Ванира до Тора и мифологического космоса, в котором они обитают. Отрывки из легенд оживляют этот мир мифов — от сотворения мира до Рагнарока, предсказанного конца света от армии монстров и Локи, и всего, что находится между ними: полные проблем отношения между богами и великанами, неудачные приключения человеческих героев и героинь, их семейные распри, месть, браки и убийства, взаимодействие между богами и смертными.Фотографии и рисунки показывают ряд норвежских мест, объектов и персонажей — от захоронений кораблей викингов до драконов на камнях с руками.Профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении скандинавских мифов в дохристианской Скандинавии и Исландии и их выживании в археологических артефактах и ​​письменных источниках — от древнескандинавских саг и стихов до менее одобряющих описаний средневековых христианских писателей. Она прослеживает их влияние в творчестве Вагнера, Уильяма Морриса и Дж. Р. Р. Толкина, и даже в «Игре престолов» в воскресении «Фимбулветра», или «Могучей зиме».

Кэролайн Ларрингтон

Культурология

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза