Дело бога Плутоса

– Постойте! – перебила она его и, запрокинув голову, смотрела теперь снизу вверх, и он заметил, что у нее курносый нос и на носу – веснушки, как это бывает у детей. – Я, кажется, вспомнила. Когда я дала пощечину этому негодяю, он хотел ударить меня в ответ. Но кто-то перехватил его руку. Я не уверена… но мне кажется, что это были вы.

Загорский согласился: это и в самом деле был он. Девушка посмотрела на него с каким-то новым интересом.

– Я должна вас поблагодарить. Не знаю, что со мной стало бы, если бы этот мерзавец на самом деле пустил в ход кулаки.

– Не стоит благодарности, – рассеянно отвечал Нестор Васильевич, поглядывая вперед, где его помощник, кряхтя, перетаскивал через ступени кресло вместе с его хозяином и ставил его на песок.

Барышня глянула в ту же сторону и ахнула: боже мой, как это ему удалось? Она подбежала к Ганцзалину, стала извиняться, что заставила его тащить на себе такой непомерный груз. Тот лишь рукой махнул – ничего, ему не трудно.

– О, вы настоящий Геркулес! – сказала она с восхищением.

Помощник Загорского заулыбался во все зубы: похвала столь юной и очаровательной особы была ему приятна. Загорский хмыкнул – похоже, Ганцзалин собирается отбить у него девушку. И действительно, барышня уже вела китайца в сторону моря, пока действительный статский советник и дедушка Женевьев, забытые, провожали их взглядом.

Загорский еще услышал, как Женевьев, удаляясь, спросила у Ганцзалина:

– Скажите, а это правда, что китайцы тоже едят лягушек и улиток?

– Это поклеп, – важно отвечал помощник. – Лягушек едят французы, а китайцы едят все, что движется, стоит, падает или лежит.

Она засмеялась, и они продолжили свой путь вдоль береговой линии.

– Позвольте представиться – Бланше́, Фабри́с Бланше, – сидевший в кресле старик внезапно вышел из оцепенения и взирал теперь на Загорского снизу вверх. Голос у него был негромкий и скрипучий, как у насаженного на булавку жука.

Нестор Васильевич в свою очередь представился почтенному старцу.

– Кажется, именно вас, господин Загорский, должен я благодарить за мою транспортировку, – продолжал тот. – Этот желтолицый мсье – ваш слуга?

– Мой помощник, – отвечал Загорский. – Его зовут Ганцзалин.

Старик кивнул, не без труда снял с себя шляпу и подставил лучам солнца совершенно лысую голову. С минуту они оба молча разглядывали водную синеву, на самом горизонте смыкающуюся с летней голубизной небес.

– Райское местечко, – все тем же тараканьим голосом выговорил мсье Бланше. – Вы игрок?

Нестор Васильевич, кажется, совершенно не удивился столь внезапному повороту мысли.

– Пожалуй, что да, – отвечал он, подумав самую малость, – однако, судя по всему, недостаточно азартный. Настоящий игрок, имей он хотя бы пять франков, не любовался бы сейчас пейзажными красотами, а сидел бы в казино.

Мсье Бланше хрипло засмеялся. С минуту он молча глядел на Загорского белыми своими, почти рыбьими глазами, потом объявил, что настоящий игрок главную часть жизни проводит вовсе не в игре.

– А как же он проводит жизнь? – с любопытством осведомился действительный статский советник.

Старик оживился: было видно, что эта тема вызывает его живой интерес. Он уселся в своем кресле поудобнее и повел неторопливую речь. Речь эта сводилась к нескольким простым вещам. Во-первых, настоящий игрок никогда не рассчитывает только на удачу. Удачу надо приманить, приготовить ей пути, в идеале – сделать так, чтобы выигрыш следовал из подготовки и мастерства игрока, а не из глупых ухмылок Фортуны, которая один раз улыбнется, а десять раз – оскалится.

Таким образом, продолжал мсье Бланше, если вы картежник, вы усердно тренируетесь за пределами казино, если любите рулетку, проводите свои дни в математических исчислениях. Только такой образ действий позволит вам задержаться в казино надолго, а не спустить все деньги в первый же вечер. Но самое главное, чем должен быть занят настоящий игрок, это богослужения.

– Прощу прощения? – Загорскому показалось, что он ослышался.

– Да-да, – закивал старик, – именно так – богослужения.

Нестор Васильевич посмотрел на своего визави внимательно и без улыбки. Какому же именно богу, по его мнению, следует возносить молитвы и приносить жертвы? Древнеегипетскому птицеголовому богу мудрости Тоту, который, как известно, был мастером игры в кости? Или, может быть, древнегреческому богу торговли и воровства, повелителю счастливого случая Гермесу? Или даже…

– Нет, – прервал Загорского старик нетерпеливо, – точнее, и да, и нет. Гермес, Тот и прочие мастера игры – не что иное, как воплощения более значимого идола, такого, на котором зиждется весь современный мир. Это божество богатства Плутос. И если кто-то подлинно желает выигрывать всегда и во всем, он рано или поздно обратит свой взор именно к этому богу.

– Значит, Плутос, – задумчиво повторил Нестор Васильевич. – Что ж, это похоже на правду. Хотя что-то я не видел тут посвященных ему храмов.