Дело бога Плутоса

Спустя минуту вся команда Загорского выстроилась на площадке напротив команды испанца. Гладиаторы мерили друг друга хмурыми взглядами. Нестор Васильевича озабоченно оглядел тех и других. Судя по всему, новички, напуганные перспективой штрафов, собирались схватиться друг с другом всерьез. Учитывая их неумелость и отсутствие боевого опыта, это могло привести к серьезным травмам и даже увечьям.

Из всех гладиаторов, пожалуй, один только Загорский с его опытом и навыком мог драться одновременно эффектно и совершенно безопасно для врага. Остальным такое мастерство было недоступно. Было ясно, что, войдя в раж, новички перебьют и покалечат друг друга. Следовало срочно что-то предпринять. Но что?

Тем временем зазвучали горны, грянули литавры, и Иероним, выступавший в роли арбитра, махнул рукой:

– Начинайте!

Обе команды ощетинились мечами, кинжалами, копьями и трезубцами. Сразу стало видно, кто надеется отсидеться за щитом, а кто рвется в бой и кому щит только мешает. Однако сделать первый шаг никто не решался, все смотрели на Загорского. А он почему-то медлил.

– В бой! – проревел Иероним.

Его крики и грозные взгляды привели к тому, что гладиаторы понемногу стали наступать друг на друга. Еще миг, кто-то, не выдержав, первым ударит врага – и начнется жестокая сеча, где не будет победителей, одни побежденные…

– Стойте! – вдруг рявкнул Загорский и повелительно поднял руку.

Все замерли. Загорский повернулся к своей команде и крикнул:

– Уходите!

Те застыли, не веря своим ушам.

– Уходите, – повторил Загорский и показал рукой в сторону подземного туннеля.

Тут, наконец, пришел в себя Иероним. Он шагнул на площадку, прямо к Загорскому, сжимая в огромной руке меч, который, в отличие от мечей гладиаторов, был остро наточен.

– Ты что вытворяешь? – в голосе его громыхал гром. – Слава ударила в голову?!

Остальные бойцы попятились перед разъяренным гигантом, но Загорский даже с места не двинулся.

– Я буду драться с ними один, – сказал он, кивнув на команду Эрнандеса.

– Один? – удивился Иероним.

– Да, один, – твердо отвечал Нестор Васильевич. – Это будет красивое зрелище. Красивое и опасное.

Иероним колебался. Предложение Загорского явно выходило за рамки намеченной на сегодня программы. Зрители на трибунах, не понимая, чем вызвана заминка, засвистели и зашумели. Иероним повернул голову к тоннелю, откуда, словно сказочный гном, выглядывал папаша Боссю, и что-то показал ему знаками. Боссю размышлял не более секунды и тут же радостно закивал в ответ.

– Хорошо, – сказал Иероним, поворачивая к Загорскому свою мрачную физиономию, – ты будешь биться один. Но если тебя затопчут в свалке, пеняй на себя.

И он махнул рукой, давая знак команде Загорского удалиться с арены. Обрадованные новички немедленно ретировались под изумленные крики и свист публики, которая приняла этот уход за позорное бегство с поля боя. Но когда Загорский встал напротив вражеской команды в боевую стойку и поднял свое копье, все утихло. Даже самые недогадливые поняли, в чем тут дело и замерли.

Однако оставшиеся на поле боя соперники смотрели на Нестора Васильевича волками.

– Он не считает нас достойными противниками, – крикнул покрасневший от гнева бородач Зигурд. – Он презирает нас!

Остальные четверо заворчали, как стая волков, увидевшая раненого льва. Даже Эрнандес, который симпатизировал Загорскому, теперь смотрел на него с яростью. Может быть, он вспомнил свое смехотворное поражение, а, может, у него просто сдали нервы.

Иероним махнул рукой:

– Сходитесь!

На этот раз дважды повторять не пришлось. Все пятеро противников ринулись на Загорского, толкаясь и мешая друг другу. Разумеется, для Нестора Васильевича не было никакой сложности в том, чтобы перебить всех врагов в реальном бою. Однако сложность состояла в том, что это были не настоящие враги, и Загорский не хотел причинить им даже небольшого вреда. Другая сложность состояла в том, чтобы показать красивый бой, а не избиение младенцев. Третья же сложность заключалась в том, что врагов было слишком много, и они нападали одновременно, не давая зрителю разобраться в сути происходящего.

И тогда Загорский принял, пожалуй, единственное правильное решение – не ввязываясь в бой, он отступил назад и в сторону. Движение его было настолько легким и молниеносным, что враги на миг потеряли его из виду. Рыжебородый Зигурд даже оступился и едва не полетел на помост, выронив свой меч, остальные встали, как вкопанные, вертя головами по сторонам.

Загорский воспользовался моментом, чтобы легким движением копья выбить гладиус из рук Эрнандеса и отбросить меч подальше. Испанец был крупнее и сильнее остальных и мог случайным ударом травмировать Нестора Васильевича. У него, правда, оставался еще кинжал, но копье давало Загорскому неоспоримое преимущество против любого короткого оружия.