Дело Черных дервишей

– Это очень сильный пехлеван, – сказал старый устоз, проводив взглядом загадочных пришельцев. – Ему нет противников ни здесь, ни за горой.

Старый Сардор был не совсем прав – у высокомерного британца имелись достойные противники. Вот только противники эти были не совсем обычные и искать их нужно было не за горой, а немного дальше. Впрочем, даже и среди обычных пехлеванов мог он найти серьезного оппонента – но только в том случае, если бы бороться пришлось на поясах, то есть там, где побеждает в первую очередь физическая сила, и только потом – техническое совершенство. В свободной же схватке, где использовались самые неожиданные захваты, броски, сбивания и подножки, простые горцы противостоять Загорскому действительно не могли.

* * *

– Как он это делает? – изумленно спросил старший ученик великого Достон-Палвана, когда очередной борец оказался повержен загадочным англичанином.

Старый богатырь надолго задумался, потом сказал хмуро:

– Пустота. Он использует пустоту.

Он снова умолк, прищуренным глазом наблюдая за Загорским-Митчеллом, который, словно щенка, уложил на землю очередного сильного пехлевана. Потом покачал головой и продолжил.

– Это великое искусство. И это великий борец. Я первый раз вижу, чтобы кто-то так хорошо распоряжался пустотой. Обрати внимание, он даже не напрягает мышцы. Сила его берется из ниоткуда, из пустоты. Именно поэтому ему так трудно противостоять. Он редко проводит броски, которые требуют большой силы. Чаще применяет заломы и захваты, чтобы вывести противника из равновесия и уж затем с легкостью опрокинуть его на землю.

– А вы могли бы с ним справиться? – спросил ученик с робостью, боясь вызвать приступ гнева у своего знаменитого учителя.

– Я старый человек, – отвечал Достон-Палван после длительной паузы. – Легенда гласит, что пехлеваны древности в совершенстве владели искусством пустоты и им не было равных на всей земле. Но с той поры прошло много веков, тайны их необыкновенного мастерства утеряны. Во всяком случае, на туркестанской земле. Но теперь, кажется, древнее искусство пришло к нам снова.

Он поднял руки и похлопал в ладоши, прекращая бессмысленное избиение учеников, и направился прямо к иностранному гостю. Достон-Палван поклонился британцу с великим почтением.

– Твое искусство, о чужеземец, вызывает мое восхищение. Позволь узнать, у кого ты учился?

– Я есть имель разные учителя, – все так же надменно отвечал Загорский-Митчелл. – Они училь меня разный прием.

Старый Достон покачал головой: человек не хочет открывать свое прошлое, это его право.

– Через три дня здесь состоится большое состязание всех лучших пехлеванов, – сказал он. – Для нас будет честью, если ты примешь в нем участие.

– Я не видеть достойных борцов, – возразил Загорский. – Мне говорили, Туркестан горы есть богатир. Где этот богатир, зачем их прячут?

– Ты видел не всех наших пехлеванов, – отвечал Достон-Палван. – В Туркестане есть еще сильные борцы. Если ты останешься, ты сможешь с ними сразиться. Прошу тебя, будь моим гостем на это время.

– Спасибо, не хочью, – отвечал британец. – Я сам найду, где мне жить.

С этими словами он вскочил в седло, следом за ним – Ганцзалин, и они поехали к аулу – его домики, словно соты, лепились у подножья горы.

Достон-Палван проводил пришельцев прищуренным взглядом.

– Подлинный мастер не может быть таким напыщенным и глупым, как этот Митчелл, – сказал он. – Тут что-то не то. Мне кажется, он выдает себя не за того, кем на самом деле является. Но зачем?

Этот же вопрос мучил и Ганцзалина.

– Напрасно вы так себя ведете, – сказал он хозяину, когда они отъехали подальше от раздраженных и обиженных пехлеванов. – Здешние люди горды и чувствительны, за подобные речи они могут просто застрелить вас.

– Могут, – согласился Загорский. – Но сначала они попробуют меня победить в честном бою. И вот тут-то мы не должны оплошать.

Чтобы не оплошать, оставшиеся до турнира дни Загорский решил посвятить тренировкам. Хотя внешне он побеждал противников с легкостью, на самом деле не все победы дались ему так просто – сказывалась некоторая растренированность. И если технически он намного превосходил любого своего противника, то сила его и выносливость за последнее время потерпели некоторый урон.

– Потерпели, – согласился Ганцзалин. – И не только ваши, но и мои тоже. А разве иначе могла бы справиться с нами женщина?

– Женщин часто недооценивают, – отвечал Нестор Васильевич. – Они ловки, быстры, у них мгновенная реакция. И хотя физически они слабее, но хорошо тренированная женщина может быть опасна для любого мужчины. В чем мы с тобой убедились на своей собственной шкуре…

Для тренировок они выбрали укромную рощицу подальше в горах. Это была ровная площадка на выступе скалы, которая обрывалась прямо в пропасть.

– Отлично, – сказал Ганцзалин, измеряя глазом разверзшуюся внизу бездну. – Побежденный валится в пропасть и освобождает партнера от необходимости заботиться о его дальнейшей судьбе.