Дело Черных дервишей

– А ту девушку, отца которой вы убили, вы тоже отпустили? – внезапно спросила незнакомка.

Жахонгир захохотал, Алишер лишь криво улыбнулся.

– За ту девушку не беспокойся, ей уготованы райские сады, – заметил Жахонгир. – Однако ты много разговариваешь. Как тебя звать?

И он рванул с нее паранджу. Глазам его предстало грозное бледное лицо.

– Меня зовут Джамиля, – отвечала незнакомка. – Это имя ты скажешь шайтанам, которые будут встречать тебя на том свете. Но сначала я подвергну вас мукам, после которых сам ад покажется вам местом отдохновения.

И Джамиля железной рукой впилась басмачу в причинное место. Глаза у того полезли на лоб.

– Ыыыыы… – завыл он от боли. – Ыыы!

Алишер, ставший совсем белым, скинул со спины винтовку, приложил ее к плечу. Грянул выстрел, но на землю повалилась не Джамиля, а сам Алишер. Челюсть у него была пробита, он стонал.

– Это одна из самых страшных и мучительных ран, – проговорила Джамиля, пряча револьвер в карман. – Муки его будут непереносимы и продлятся, пока он не умрет. Но если даже его кто-то спасет, жизнь покажется ему хуже смерти. Он не сможет ни говорить, ни жевать, и кормить его будут из трубочки. Он не сможет двигаться, потому что… – тут она прицелилась и снова выстрелила – Алишер взвыл, а Джамиля продолжила: – Пуля попала ему в позвоночник, и отныне он парализован. Если найдется человек, который станет за ним ухаживать, он будет жить, как овощ. Но такого человека не найдется, поверь мне. И потому твой Алишер умрет, задыхаясь в собственных нечистотах…

Сказав так, Джамиля сжала кулак чуть сильнее.

– Пуссстии… – заныл Жахонгир и судорожно попытался ударить Джамилю. Но та свободной рукой перехватила его кулак. Раздался отвратительный хруст сломанных костей и визг басмача.

– Куда ты рвешься? – сурово спросила Джамиля. – Я ведь обещала тебе муку страшнее адской, и я свое слово сдержу.

* * *

Курбаши Хужру́з пребывал в чрезвычайно мрачном расположении духа. Джигиты его в последнее время совершенно отбились от рук. Воруют, грабят не только богатых беков, но даже бедных крестьян. Словно чувствуя скорый конец, прожигают жизнь как могут. Видно, понимают, собачьи дети, что рай им на роду не написан, а раз так, чего зря время терять? Что возьмешь сегодня – все твое, что не возьмешь – пропало. Хужруз уже пару раз жестоко наказывал головорезов, одного особенно провинившегося по имени Жахонгир даже избил плетью на глазах у всего аула, после чего тот сбежал от него вместе с таким же, как он, наглым дружком Алишером. Хужруз, впрочем, не особенно огорчался – от бешеной собаки лучше быть подальше. Однако радовался он рано.

Жахонгир с Алишером решили ему отомстить, и способ выбрали самый подлый. Они изнасиловали и убили дочку кузнеца Сарыбека Чехрозу. Сарыбек пытался не дать дочку в обиду, и его зарубили шашкой. Вдобавок ко всему жена Сарыбека сошла с ума. И все это, конечно, свалили на курбаши и его лихих вояк.

Хужруз пытался объяснить жителям аула, что ни он, ни его джигиты тут ни при чем, а подлых предателей он найдет и придушит собственными руками. Но люди ему не поверили. Выслушать выслушали, а после разбежались по домам, как тараканы. Народного возмущения в ауле Хужруз не боялся – рабы и есть рабы. Гораздо хуже, что непременно пойдут слухи о зверствах его бойцов. Это подорвет к нему доверие людей, включая и других курбаши. Одно дело – зарубить безбожного комиссара, и совсем другое – несчастного бедняка. Насилие над женщиной – и вовсе харáм, но пойди объяснись после этого с людьми.

Крепко задумался курбаши, не знал, что делать. Если бы поймать проклятых убийц, он бы своими руками перед всей деревней их расстрелял. Но где их ловить теперь, один Аллах ведает!

В комнату вошел его ближайший помощник, Жабборали́, статный молодец почти в сажень высотой, такой долговязый, что, когда садился на коня, казалось, что сидит на ишаке, да и скакуны ему требовались самые богатырские. В обычной жизни такой рост, конечно, производит впечатление, а на войне неудобно – становишься первой мишенью. Но был он хитер, расчетлив и удачлив и потому до сих пор оставался жив и здоров, когда другие, менее крупные его товарищи давно уже лежали в могилах, подстреленные ловкой пулей врага.

– Господин, – Жабборали приложил руку к сердцу, поклонился, – пришла какая-то девчонка.

Хужруз посмотрел недовольно: что еще за девчонка, что ей надо? Жабборали отвечал, что девчонка требует встречи с курбаши, у нее важные сведения о планах красноармейцев, идущих в Алайскую долину.

Курбаши почесал подбородок: где Алайская долина, а где мы? Впрочем, узнать что-то новое о враге никогда не будет лишним. Давай, сказал, сюда эту девчонку.