Дело Чести, или Семь дней из жизни принца

– Увы, ничего, что могло бы вас заинтересовать, – с сожалением признался я.

Нужно было вчера поддаться на провокации Недотроги. Куда бы она сбежала после консумации-то? От мрачных размышлений меня отвлекло мычание.

– А этот здесь зачем? – поинтересовался Сайл.

– Запасной, – пожал я плечами.

– Шут гороховый, – буркнула Недотрога, но в её глазах мелькнула искра смеха.

– Запасной гороховый шут, – согласился я.

Хорошо, что я Лукасу вчера штаны подтянул, когда связывал. А то совсем неловко бы получилось. Но и голого торса со смазливой мордахой вкупе хватило, чтобы привлечь внимание Ингарет. Я с заплывшими глазами и росписью из кровоподтеков выглядел не столь привлекательно. Что не могло не радовать.

– Что здесь делает Лукас? – обратилась королева к дочери.

– Ничего. Можете забирать, – щедро предложил я.

А то вдруг королева передумает и заинтересуется мной? Кто её знает, эту старую извращенку?

Лукас, осознав, что отдуваться за всех придется ему, замычал отчаянней.

– Его Высочество имели наглость напасть на меня в моём протекторате, – обрела голос принцесса. – Его Высочество Веранир, несмотря на то, что сами пострадали от флаорцев, всталф на защиту моей чести.

Последнее предложение было адресовано усатому.

– И как, хорошо защитил? – едко спросил он.

– Уж лучше, чем ты. Впрочем, в твои обязанности не входила защита моей чести, – с горечью выдала Недотрога, подтверждая мои подозрения.

Сайл – тот самый страж, в которого когда-то была влюблена Кейлинэ. Впрочем, «когда-то» ли? Я разглядывал мужчину, с которым чуть было не сбежала моя Недотрога, не дождавшись меня. И ничего общего не видел. Да, он брюнет, как и я. Но усов я в жизни никогда не носил. И глаза голубые. Но совсем другого оттенка. Мои – яркие, насыщенные, как осеннее небо. А его – блеклые, как у снулой рыбы. Моя фигура всегда была отличной, но это просто какой-то атлет с неестественно бугрящимися под одеждой мускулами. Как такое вообще может нравиться?

– Вы ничего не знаете, Ваше Высочество, – трагично произнес неудачник.

Лукас снова замычал. Я бы на его месте помалкивал.

– Эрус Лукас, безусловно, заслуживает самого сурового наказания, – напомнил я королеве и тут же наябедничал: – Хотя он очень надеялся уладить конфликт с вами полюбовно.

Лукас заметно побледнел. Да, я умею быть мстительным. Я сын своих родителей или кто?

Недотрога поморщила носик. «Ты опять подслушивал?» – спрашивал её взгляд. Я не хотел. В кои-то веки я действительно не хотел. Кто же виноват, что я такой инвалид вчера был. И сегодня тоже.

Ингарет повеселела, видимо, прикинув, как принц будет заглаживать… трещину, возникшую его силами в межгосударственных отношениях.

– Отнесите принца в мои покои, окажите необходимую помощь, но до выяснения всех обстоятельств дела он остаётся пленником, – величественно кинула она за спину, и в помещение, внезапно уменьшившееся в размерах, ворвалась троица одетых в военное молодцов.

Они огляделись – в поисках принца. Да, ни я, ни флаорец сейчас принцами не выглядели. Я даже сапоги не натянул. Они компрометирующее валялись рядом с кроватью Кейлинэ. Чтобы избежать недоразумений, я ткнул пальцем в жертву. Офицеры обернулись к королеве за подтверждением. Она на секунду задумалась. Моё сердце пропустило пару ударов. Вдруг она решит воспользоваться ситуацией и мной? Но, наверное, я выглядел совсем плачевно. Потому что королева кивнула. И произнесла, глядя на меня:

– Эрус Веранир, после того, как вы смените повязки, я жду вас для беседы.

Я опустил взгляд. Сквозь батист рубашки просвечивало красное пятно на подштанниках. Вчерашняя рана не выдержала столкновения с тяжёлым бюро.

Стоило её Величеству покинуть опочивальню, как внутри начался форменный хаос. Трое добрых молодцев в мундирах пыталась перехватить возмущенно мычавшего Лукаса. Он извивался покруче песчаной эфы, и стражники роняли его то нижней частью, то верхней. Удары тела об пол приобрели некую ритмичность. Мычание приобрело нецензурный оттенок. В какой-то момент мне показалось, что не так флаорец вырывается, как ему достаётся. Так ему и надо.

Недотрога помчалась ко мне: жалеть, ругать и бинтовать. Всё вместе. Сайл пытался оттянуть внимание на себя, но у меня текла кровь, а у него нет. Так что в битве за Кейлинэ он проигрывал по всем фронтам. И вообще, если верить дневнику принцессы, он – жалкое подобие меня. Правда, на первый взгляд он жалким не казался. На второй тоже.

Тем слаще была победа.

– Раз уж тебе так хочется поквохтать над своим цыплёночком, я подожду, – выдал бывший охранник и несостоявшийся супруг Недотроги сурово-страдальческим тоном. – Но потом нам нужно поговорить.

И уставился в глаза Кейли. Этот взгляд был долгим. Слишком долгим. На мой взгляд. Возможно потому, что на мой взгляд принцесса в этот момент не отвечала. Да, я выиграл битву. Но выиграл ли войну?