Дело генерала Раевского

   — Конечно, это мерзко. Теперь я сам это вижу. Но когда хочется выпить и не на что... — Он развёл в воздухе руками. — Приблизительно через полтора часа у меня за столом сидел молодой стройный и очень доброжелательно настроенный человек с чёрным дипломатом. Разговор начался сразу, он сказал, что я очень интересный человек, у меня собираются интересные люди, а он работает в службе изучения общественного мнения. Я представляю для них интерес именно с этой точки зрения. «Мы бы хотели вмонтировать в вашей квартире звукозаписывающую аппаратуру, — сказал мой гость. — Для нас это важно только с точки зрения изучения общественного мнения. Никому из ваших гостей ничего не будет грозить, многие очень порядочные и весьма уважаемые в обществе люди, поэты, художники, учёные, даже общественные деятели, откликнулись на эту форму сотрудничества с нами». — «А вы бутылку принесли?» — спросил я. «Как вы просили», — ответил он. «А где она?» — «Здесь», — мой гость похлопал по дипломату. «Пора её на стол», — сказал я. Он вынул из дипломата великолепную бутылку рижского «Кристалла». Я сходил за двумя рюмками, откупорил бутылку. «Может быть, мы сначала поговорим?» — предложил мой гость. «Зачем же? — возразил я. — Одно другому не мешает. А за знакомство выпить полагается». Мы чокнулись, и мой гость чуть пригубил. Я налил вторую рюмку себе. «Нам надо бы сначала договориться, — сказал мой гость, — и кое-что оформить». — «Договориться мы всегда успеем, — сказал я, — а вот выпить человеку не всегда удаётся за генерала Раевского!» Я поднял свою рюмку, и мы опять чокнулись. Мой гость опять лишь пригубил. Он насторожился, глядя, как я расправляюсь с его бутылкой, и заметил, что дело всё-таки есть дело. «Тем более», — согласился я и наполнил свою рюмку, чуть капнув гостю. «Вы сами понимаете, — сказал он, прикрывая рюмку ладонью, — что разговор наш строго конфиденциальный, мы вам оказываем весьма высокое доверие, и никто не должен об этом знать». — «Это само собой разумеется, — сказал я, — за это мы сейчас тоже выпьем. Но тут есть один аспект: вы сами видите, что выпить я не дурак, и могу иногда завестись и наговорить ненароком таких вещей, что начальство ваше вынуждено будет предпринять против меня какие-либо неординарные меры. Что тогда?»— «Я вам гарантирую полную безопасность». — «Это вы, — сказал я, — но ведь вы сами понимаете, что перед своим непосредственным начальником вы мало что значите, а уж выше... Вас самого могут пощекотать за то, что подобрали где-то такого, как я... Вы же видите, как я пью». — «Это существенный момент», — согласился мой гость. Он был молод, судя по всему, нигде никогда не сидел, сапогом его по голове не били, он даже никогда не ходил в атаку, судя по всему, сын весьма благополучных обывателей. Что с него взять? Он явно был озадачен и соображал, как ему выпутаться из этой ситуации. «У этого бедняги даже нет на ноге сапога», — подумал я. Он сидел в великолепных модных ботинках. Такими ботинками бить по голове никому не придёт в голову. «Какие странные люди, — подумал я, — о чём они думают? Таким чистюлям в такой организации просто нечего делать». И мне стало грустно.

Кирилл Маремьянович посмотрел на нас глазами, полными слёз, и провёл по ним рукой. Он явно входил в роль, хотя со стороны могло бы показаться, что он хмелеет. Я давно был с ним знаком, знал, что выпить он может сколько угодно и быть только слегка выпившим. Хотя потом дней пять мучится от похмелья.

   — Ну и чем же всё кончилось? — поинтересовался я.

   — Кончилось всё просто, — ухмыльнулся Кирилл Маремьянович, — мой гость встал. Поблагодарил меня за приятную беседу и спросил, почему я предложил тост за генерала Раевского.

   — Потому что Раевский был порядочным человеком и отказался от графского титула, когда ему предложил его царь.

8

   — А через две недели на работе мне сообщили, что я должен подать документы для оформления на пенсию. Оформили меня быстро, почти мгновенно. И пенсия у меня получилась крошечная. Я приуныл. Жить на мою пенсию да ещё выпивать — дело безнадёжное. И тут позвонил мне Евгений Петрович, спросил, как мои дела, как здоровье. Я ответил, что не очень благополучно. Он пообещал заглянуть ко мне, что-нибудь придумать. Приехал он дня через три.

   — А откуда вы знаете его? — спросил Олег.

   — Я его знаю по лагерю, — сказал Кирилл Маремьянович.

   — За что он сидел?