Дело незадачливого жениха. Дело о беззаботном котенке. Дело бродяжки-девственницы

Мейсон взглянул на них, подошел к телефону и набрал номер Гамильтона Бюргера.

Услышав голос секретаря, Мейсон сказал:

— Я понимаю, что рабочий день кончился, но, может, мистер Бюргер задержался? Это говорит Перри Мейсон. Мне нужно поговорить с мистером Бюргером.

— Подождите минутку. Он еще здесь. Сейчас соединю.

— В чем дело, Мейсон? — раздался после некоторой паузы резкий голос Бюргера.

— У меня к вам большая просьба.

— У вас такое незавидное положение, что вы вынуждены просить? Что вы хотите от меня?

— Рядом со мной находится мать Вероники Дэйл. Она хочет повидаться со своей дочерью. Вы не могли бы это устроить?..

— Нет, — прервал его Бюргер. — Вероника Дэйл — важнейший свидетель. Завтра, когда она будет давать показания, вы сможете поговорить с ней. Мне жаль, Мейсон, но ничем помочь не могу. До свидания!

В трубке послышались гудки.

Мейсон усмехнулся и положил трубку на место.

— Как там Вероника? — спросила миссис Дэйл.

— Как я и ожидал, с ней все в порядке, но увидеть ее вам придется лишь завтра.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— Делла, если Бюргер будет пытаться связаться со мной, скажите ему, что я вышел и вы не знаете куда.

Глава 17

Когда следующим утром суд снова возобновил свою работу, свидетельское место опять занял Эрик Хенсел.

— Каким образом вы получили информацию, которая дала вам возможность шантажировать мистера Эддисона? — спросил Мейсон.

— С вашей помощью, мистер Мейсон. Я узнал, что вы бросились в тюрьму, чтобы под залог освободить Веронику Дэйл.

— Как же вы установили связь между этим фактом и мистером Эддисоном?

— Я иногда бываю в пресс-центре полицейского управления. Я там кое-кого знаю. И мне сообщают некоторые сведения. Конечно, никто из полиции не знал, чем я занимаюсь. Они думали, что я просто собираю информацию для газет. Но когда я узнал, что вы приложили столько усилий, чтобы вызволить из тюрьмы девочку, которую упрятали за бродяжничество, я понял, что из этого можно кое-что выжать, хотя для других этот факт ровно ничего не значит. Я решил разыскать ее, узнал, что она остановилась в отеле «Рокевэй» и что обвинение в бродяжничестве с нее снято. Я отправился в отель. Служащий отеля заявил мне, что все, известное ему о ней, он уже сообщил полиции, что девчонка получила комнату в отеле и об этом позаботился сам управляющий отелем. Я пошел к управляющему, представился ему как корреспондент газеты, добавил, что хочу знать, почему он уделяет этой красотке такое внимание. Я преподнес ему все это так, что он испугался и ответил, что он лишь выполнил просьбу мистера Эддисона, который звонил ему и просил зарезервировать комнату.

Вот так я добрался до Эддисона. Заговорив с ним, я понял, что из него можно кое-что вытянуть. Я начал обрабатывать его со всех сторон.

— Вы сказали, что вас послал некий журналист?

— Да, что-то в этом роде.

— Кто этот журналист?

— Мне не хочется говорить об этом. Тем более не все то, что я ему тогда заливал, соответствует истине.

— Ваша честь, — вмешался Бюргер. — Защитник вновь нарушает правила ведения допроса. Ведь главное заключается в том, что подсудимый, стараясь скрыть свое пребывание на месте во время совершения убийства, пожелал заплатить две тысячи долларов, лишь бы информация об этом факте не попала в газеты.

— Таково ваше субъективное толкование событий, — заявил судья Китли. — Вполне допустимо, что обвиняемый Джон Эддисон желал уплатить деньги потому, что хотел скрыть свои отношения с молодой женщиной.

— Я полагаю, что этот вопрос полностью прояснится в показаниях нашего следующего свидетеля, — сказал Гамильтон Бюргер. — Вы увидите, ваша честь, что все усилия обвиняемого купить молчание Хенсела связаны с тем, что он хотел скрыть именно факт своего нахождения на месте убийства в то время, когда оно произошло.

— Позвольте все же мне задать один вопрос свидетелю, — сказал судья Китли. — Мистер Хенсел, насколько тесными в действительности были ваши связи с упомянутым журналистом?

— Они н& были особенно тесными, — ответил Хенсел. — Время от времени я передавал ему кое-что из того, что мне удавалось узнать, ну, а он в ответ по-своему благодарил меня за это. От него я получал входные билеты и пропуска в разные места. Вы понимаете, в моем деле необходимо иметь связь с прессой, чтобы тебя боялись, и тот человек даже не подозревал о том, как я выгадываю на этом, он просто думал, что я его добрый друг, и все.

— Что же, коли так, я не вижу причины, чтобы оглашать имя вашего знакомого, — сказал судья Китли. — Было бы несправедливо по отношению к какому бы то ни было уважаемому журналисту делать его имя достоянием гласности в данной ситуации, тем более в связи с таким свидетелем. Могу заметить лишь, что ответственность за обещанную свидетелю амнистию всецело несет окружной прокурор и что при даче показаний свидетель проявил излишнюю самоуверенность, полное отсутствие чувства гражданского долга и пренебрежение к этическим нормам.

Бюргер покраснел.