Дело о разведенной кокетке. Норковая шубка, побитая молью. Смеющаяся горилла

— Разумеется. Вы же все сделали, Мейсон, только что не завернули в целлофановую обертку. С самого начала я догадывался, что в убийстве Боба Вермонта есть какая-то фальшь. Я был уверен, что он не мог позволить постороннему человеку использовать свое собственное оружие, но я не догадался, как все это на самом деле произошло. Когда мы принялись допрашивать Хокси, картина стала мало-помалу проясняться. «Кимонт-отель» практиковал у себя азартные игры. Районный прокурор собирался провести расследование. Назначили нового управляющего. В качестве ночного портье взяли парня с запятнанным прошлым, который по этой причине был тихим и покладистым. К тому же он обладал удивительной памятью на лица и не пропустил бы в «святая святых» ни одного постороннего… Но если бы он остался в городе, то, увидев в газетах фотографии убитого Клермонта, мог узнать в нем полицейского, приходившего в отель в штатском, ну и все погубил бы. Тогда роли переменились бы: у Хокси появилась бы возможность их шантажировать. Его поспешно отправили в Мехико-Сити, придумав первый попавшийся предлог. Там он бегал из одного места в другое… пока публика не позабыла про несчастного полицейского. Вы понимаете, что в Мехико-Сити у них имеются сообщники. Через месяц Хокси вернулся на прежнее место. На этом дело бы и заглохло, если бы Дикси Дейтон не привезла Тома Седвика обратно. Фэйетт попытался до нее добраться, загнав в аллею, где ее поджидала машина. Фэйетт настолько был уверен в успехе, что позволил воспользоваться своей машиной. Позже он опасался, как бы его не выследили, поэтому разъезжал уже на арендованной машине. Но Дикси неожиданно убежала, — продолжил Трэгг. — В машине Фэйетта появилась дыра, — а полиция Сиэтла обнаружила пистолет, из которого убили Боба Клермонта. Это все и решило. Фэйетт погорел, он стал опасен для шайки. Никто не сомневался, что ради спасения собственной шкуры он выдаст всех, поэтому решено было его убить, свалив вину на Морриса и Дикси. Ну и как вы справедливо отметили, та же схема — самая неправдоподобная история и орудие убийства. Вы все испортили, нащупав единственное слабое звено в их превосходном плане: поспешный вылет Хокси в Мехи-ко-Сити в день убийства Клермонта.

— Да, — заговорил Мейсон. — А поскольку дело поставлено у них на широкую ногу, доходы должны были идти сказочные, глава этой шайки, вероятно, располагал множеством людских и денежных средств. Его пособники, разумеется, помогали, но, если бы их схватили, они ничего бы не сумели толком объяснить. Но все же, кто был действительным хозяином отеля, — поинтересовался адвокат. — Кто получал барыши?

— Зачем вы заставляете меня испить чашу до дна? Я не забыл, что вы мне говорили о сожалении… Но не надо быть жестоким, мистер Мейсон. Лежачего не бьют!

— Господи, да у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я просто люблю, когда все точки расставлены над «Ь>.

— Вам и без того все ясно. Вы заранее знаете, о ком идет речь. О сержанте Джеффри из отдела с пороками… Ему принадлежал отель до последнего замка на дверях. И с полдесятка других мест. У него четыре специальных сейфа в различных банках. Правда, мы еще не проверили их содержимое.

— Где он в настоящее время?

— Этот человек мертв.

Мейсон приподнялся в кресле.

— Мертв?

— Да. Был застрелен при попытке к бегству во время ареста.

— Великий Боже, кто же его убил?

Трэгг медленно поднялся с кресла, с минуту постоял неподвижно, потом его правая рука сжалась, раздавив недокуренную сигару.

— Черт возьми, кто же мог его застрелить? Я, конечно.

Коротко кивнув всем, он вышел из кабинета.

СМЕЮЩАЯСЯ ГОРИЛЛА

Глава 1

В понедельник утром Перри Мейсон со свертком в руке вошел в свою контору и швырнул шляпу в сторону бюста Блэкстоуна, знаменитого английского юриста XVIII века, украшавшего низкий книжный шкаф позади его письменного стола.

Шляпа лениво перевернулась два раза в воздухе и нахлобучилась под залихватским углом на мраморную голову великого юриста.

Секретарша Мейсона Делла Стрит, разбиравшая на своем столе почту, зааплодировала.

— Точное попадание, — сказал Мейсон с мальчишеской гордостью.

— Блэкстоун, наверное, перевернулся бы в гробу, — заметила Делла.

Мейсон усмехнулся.

— Пора ему уже привыкнуть. За последние полвека у юристов вошло в обычай нахлобучивать шляпы на благородное чело Блэкстоуна. Переходный период, Делла, всегда этим характерен.

— Характерен чем?

— Нахлобучиванием шляп.

— Не понимаю.

— Два поколения назад, — пояснил Мейсон свою мысль, — юристы были серьезными чопорными людьми. Они украшали свои конторы бюстами Блэкстоуна. На смену им пришло новое, более легкомысленное поколение. Эти молодые юристы унаследовали вместе с конторской мебелью и бюсты Блэкстоуна, но их возмущает каменное спокойствие старика.

— Вам нужно сходить к психоаналитику, — посоветовала Делла Стрит. — Вероятно, Блэкстоун олицетворяет собой то, против чего вы боретесь… Что у вас в этом пакете?

— Понятия не имею, — сказал Мейсон. — Я заплатил за него пять долларов.

В голосе Деллы прозвучала снисходительность, смешанная с официальным возмущением: