Дело об отсроченном убийстве. Дело о женщине за забором. Алый поцелуй

— Одно маленькое замечание, Пол, — о суде присяжных. Судья Эмиль Скэнлон справедлив. Он не любит газетной шумихи. В связи с этими обвинениями в газетах он предоставит мне полную возможность допрашивать свидетелей.

— А как насчет окружного прокурора?

— Такую же возможность он предоставит и ему.

Дрейк взлохматил волосы.

— А я, — печально объявил он, — и есть этот свидетель. И оба вы сядете мне на шею.

Эмиль Скэнлон был уникальный мировой судья, он ценил драматические эффекты, обладал обостренным чувством юмора и жаждал во что бы то ни стало восстановить справедливость. Его основная жизненная позиция сводилась к тому, что он с симпатией относился к живым и философски — к мертвым. Добросовестно выполняя свои служебные обязанности, он чувствовал себя представителем и тех, и других. Скэнлон начинал свою карьеру как многообещающий бейсболист, которому из-за травмы пришлось уйти из профессионального спорта где-то в двадцать с небольшим. Он вернулся в Калифорнию, где и был выбран мировым судьей. Это произошло тогда, когда в больших городах Калифорнии муниципальные судьи заменялись мировыми, и, хотя он не имел соответствующего опыта работы и у него не было даже высшего образования, закон позволял вновь и вновь переизбирать его мировым судьей — к ужасу преуспевающих окружных прокуроров и нетерпеливых молодых выпускников юридических школ, оттачивающих свои зубы в качестве защитников.

Наблюдая Мэй Фарр, шепотом разговаривающую с Перри Мейсоном, Скэнлон пришел к выводу, что она не похожа на хладнокровного убийцу, как это утверждала окружная прокуратура. С Перри Мейсоном он не раз встречался лично, знал его по ярким, эффектным предварительным слушаниям, где Мейсон благодаря сообразительности, острой логике и нетрадиционным методам расследования быстро пробегал дистанцию от безнадежности до полной победы.

Ни в голосе, ни в лице Эмиля Скэнлона ничто не выдавало твердого решения, которое сложилось в его уме: даже если предварительные слушания продлятся всю ночь, обе стороны должны иметь равные шансы.

Тем временем Мэй Фарр тихонько исповедовалась перед Перри Мейсоном:

— Я вела с вами нечестную игру, — говорила она. — Я солгала, когда впервые пришла в ваш офис, и с тех пор продолжала говорить вам неправду. Когда вы не нашли пистолет Хэла там, где он его перебросил через забор, я решила, что, запутывая следы, он подобрал пистолет, спустился в гавань, вывел «Пеннвенту» в море и утопил его, рассчитывая вернуться обратно на шлюпке, которая была на борту. Поэтому я взяла яхту Марли и вышла в море, чтобы подобрать Хэла.

— И вы нашли его?

— Нет. Но долго я и не искала, потому что решила, что береговой охране уже известно об убийстве и она разыскивает меня.

— Что заставило вас так думать?

— Надо мной пролетел самолет береговой охраны, он сделал три или четыре круга и затем продолжал свой полет в море.

— А почему вы решили, что это самолет береговой охраны?

Она на мгновение задумалась и сказала:

— Не знаю. Это мое предположение. Да и зачем бы другому самолету проявлять такой интерес к какой-то яхте? И эта женщина, Тумс, действительно видела меня, когда я вернулась на яхте Марли. Я понимаю, что на яхте нашли мои отпечатки пальцев — на руле и на других предметах. Думаю, я оказалась в неприятном положении.

Высокий, загорелый, явно неловко себя чувствующий Хэл Андерс подошел к Мэй Фарр и сказал:

— Извини меня, Мэй. — Она грустно взглянула на него. — Окружной прокурор закрыл мое дело. Не знаю почему.

— Это значит, они собираются сконцентрироваться на мне, — пояснила она.

— Мой пистолет нашли в трубе, — сказал Андерс. — Они думали, что его подбросил туда Мейсон, но, проверив номера, отыскали место, где продали его непосредственно мне. Кроме того, обнаружились и другие доказательства. Не знаю точно какие, но обвинение с меня сняли.

— Замечательно, — сказала Мэй Фарр. — Поздравляю. Кажется, ты избежал неприятностей. Благодаря советам твоего очень компетентного и сверхвысоконравственного семейного адвоката.

— Пожалуйста, Мэй. Не надо так.

Она отвернулась от него.

Андерс, чувствуя, что глаза всех зрителей обращены на него, зная, что репортеры щелкают скрытыми камерами, почти вплотную приблизил свои губы к ушам Мэй Фарр и Перри Мейсона:

— Послушай, Мэй. Я кое-что для тебя сделал. Сделал без чьего-либо совета. Этим утром мне удалось связаться с Хейзел Тумс. Сегодня ее здесь не будет. Как раз сейчас она летит в Мексику, где у ее друга есть яхта. Они тотчас же отправятся в круиз, я повторяю ее слова — в неизвестном направлении.

На лице Мэй Фарр отразилось крайнее недоверие.

— Ты в самом деле сделал это? — удивленно спросила она.

Взгляд Мейсона стал тяжелым. Он посмотрел на Андерса с холодной враждебностью.

— Я надеюсь, вы понимаете, что в этом обвинят меня?

— Нет, не обвинят, — спокойно ответил Андерс. — Если дойдет до этого, я все возьму на себя.