Дело об отсроченном убийстве. Дело о женщине за забором. Алый поцелуй

Женский голос укоризненно произнес:

— Дорогой, ты ослепил меня этим фонарем.

Мейсон шагнул в кабину.

— Извините, миссис Уэнтворт, — сказал он.

Услышав голос Мейсона, она настороженно выпрямилась, губы ее задрожали. Дверь кабины резко открылась, и голос Эверсела проревел:

— Убирайтесь отсюда к дьяволу!

Мейсон спокойно уселся на одно из сидений.

Эверсел повторил:

— Убирайтесь к дьяволу!

Хуанита Уэнтворт включила огни, кабина осветилась. Показался Эверсел — бронзовый молодой гигант с рыжими волосами, горящими глазами и пистолетом в правой руке.

— Лучше уберите его, Эверсел, — сказал Мейсон. — Не слишком ли много игр с оружием?

— Это моя собственность. Я прикажу, чтобы вас вышвырнули. Если не уйдете добровольно, я выкину вас, как простого воришку.

— Не советовал бы вам этого делать, — отозвался Мейсон. — Вы и так уже влипли по уши. Это ведь вы были на яхте как раз перед выстрелом. Свидетель вас опознал. — И Мейсон откинулся в кресле.

— Ложь! — возмутился Эверсел.

Мейсон пожал плечами.

— Пожалуйста, Сидни, не волнуйся, — поспешила вмешаться Хуанита.

Помолчав, Эверсел уже спокойно спросил:

— Чего вы хотите?

— Полного признания в том, что вы были на борту «Пеннвенты», когда Мэй Фарр боролась с Уэнтвортом в каюте.

— Меня там не было.

Мейсон вскинул брови.

— После этого вы полетели на этом аэроплане в Сан-Диего.

— И что из того? Это мой личный самолет. Могу лететь всюду, куда мне захочется.

— Как я заметил, это самолет-амфибия, — небрежно сказал Мейсон. — По дороге на Сан-Диего вы случайно не пролетали над яхтой «Пеннвента» и не заглядывали в открытый люк кабины?

— О чем, черт возьми, вы говорите?

— Я просто спрашиваю.

— Не стоит. Это вредит здоровью.

— Знаете, Эверсел, у меня есть свое мнение о том, что произошло на яхте. Забавная штука — этот выстрел. Никто его не слышал.

— Ну и что тут такого? — напористо спросил Эверсел. — Люди на соседних яхтах гуляли. Если они и слышали какой звук, то решили, что это салют или выхлоп мотора.

— Послушайте, Эверсел, — я думаю, то, что Мэй Фарр приняла за выстрел, было всего-навсего фотовспышкой. Уэнтворт понял, что он попался — его сфотографировали. Он бросился в кормовую каюту и стал одеваться, крепко придерживая дверь. Возможно, он подумал, что это облава.

— Не сомневаюсь, вы сочинили эту байку, чтобы помочь своей клиентке, Мэй Фарр, избавиться от обвинения в убийстве.

— В этой девушке есть некоторый авантюризм, — заметила миссис Уэнтворт.

— Это и мне приходило в голову, — чуть ли не извиняющимся тоном сказал Мейсон.

— Так что ваше предположение не сработало, — резко сказал Эверсел. — И если вы будете настаивать на чем-то подобном, я подам на вас в суд за клевету.

— Вы, конечно, надеялись, — как ни в чем не бывало продолжал Мейсон, — что, как только Уэнтворт осознает, что произошло, он удовлетворит все требования своей бывшей жены о разделе собственности. Он хорошо понимал, что эти фотографии представляют его в очень невыгодном свете.

— Вы сошли с ума, — сказал Эверсел.

— Вы и миссис Уэнтворт хотели пожениться, — развивал Мейсон свою идею, — но столкнулись с неожиданным затруднением. Уэнтворт добровольно на развод не соглашался. Вы были в отчаянии. Вы не могли позволить, чтобы ваше имя оказалось замешанным в скандале.

— Говорю вам, вы сошли с ума.

Мейсон спокойно продолжал:

— Думаю, дело не только в деньгах. Возможно, Уэнтворт еще и ревновал. Любящая женщина, на которой он женился, вдруг начала его презирать. — Адвокат повернулся к миссис Уэнтворт и отвесил ей легкий поклон. — Увидев миссис Уэнтворт, можно понять его чувства.

— Вы не только сумасшедший, вы еще и оскорбляете нас. Видит Бог, мы долго терпели, — возмутился Эверсел.

— Предварительное слушание дела состоится завтра утром. — Мейсон говорил, как бы не слыша его реплики. — Свидетели, которые, я считаю, могут дать важные показания, получили повестки.

— Хуанита тоже собирается идти туда, — заметил Эверсел.

— Как я понимаю, вам лучше к ней присоединиться, — сказал Мейсон, вытаскивая из кармана сложенную повестку и протягивая ее Эверселу.

Эверсел вырвал повестку из рук адвоката и бросил ее на пол.

— Ну уж нет, — решительно заявил он.

Мейсон пожал плечами.

— Как угодно. Только подумайте, что для вас лучше: явиться в суд добровольно и отвечать на стандартные вопросы или вызвать подозрение судей своей неявкой и заставить их принять особые меры, чтобы видеть вас в суде.

— Это неслыханно! Это методы адвоката-уголовника! — бушевал Эверсел.

— Позволь мне поговорить с ним, Сидни. Пожалуйста, — попросила его миссис Уэнтворт и, повернувшись к Перри Мейсону, спросила: — Чего вы хотите, мистер Мейсон?

— Заботясь об интересах своего клиента, я хочу честной игры, — ответил Мейсон. — Я хочу, чтобы вы явились на предварительное слушание дела и сказали правду.

— Что вы называете правдой?

— То, что, когда Мэй Фарр находилась на борту яхты, она слышала не выстрел, а щелканье фотоаппарата.

— Чьего фотоаппарата? — спросила миссис Уэнтворт.

— Хуанита, прошу тебя, не надо…

— Пожалуйста, Сидни, — прервала она его.

— Эверсела, — ответил Мейсон.