Дело тётушки Кеннел

– Кто же еще? – весело поинтересовался Маллоу. – Больше некому. Он, понимаете ли, для нее – сомнительная личность.

По спине Вандерера было понятно только то, что он все слышит.

– Ах, так? – воскликнула тетушка Элизабет. – Мой Ральф – сомнительная личность? Да порядочнее болвана не найти на всем свете! Он воспитан лучше, чем все эти денежные мешки, вместе взятые! Он из уважаемой семьи, наконец!

– Нет, нет, миссис Кеннел. Все это ей прекрасно известно. Она, понимаете, не одобряет его род занятий.

– Гм, – пробормотала тетка. – Что ж, я ее понимаю. Но… милый, а ведь он ей очень нравится?

– И не говорите. Пятнадцать лет спокойно смотреть на него не может.

– Не была замужем?

– Еще чего.

– Гм. Гм. А ты что же?

Маллоу подскочил.

– А что сразу я?

– Что ты бабник – у тебя на лбу написано, – махнула рукой тетка. – Я спрашиваю, ты что, наблюдаешь за ними столько времени – и никому ни слова?

– Да какие уж тут слова… Он убил бы меня на месте. А она тем более. Знаете, как они ругались!

– Гм, – тетушка продолжала лорнировать двоих за столиком, – ругались?

– Как ненормальные! – подтвердил Маллоу. – Все эти пятнадцать лет. Или, вернее, она ругала его.

– Ругала его? – возмутилась тетка. – Впрочем, конечно. Это вполне естественно. Ах, как я ее понимаю!

– Пятнадцать лет, представляете? – Маллоу воскликнул это так, словно дьявольски гордился компаньоном, выкинувшим такой номер. – Они еще перед самой вашей поездкой… э-э-э… поскандалили, – он осторожно покосился в сторону Д.Э., но тот как будто его не видел, всецело занятый разговором с доктором, – а потом я приезжаю, представляете, ночью…

– Ночью?! – еще больше поразилась тетушка Ральфа. – Как – ночью?

– Миссис Кеннел, – М.Р. наклонился к ней за столом и мягко взял за руку, – вашему племяннику давно стукнуло тридцать. Она тоже уже не девочка. И я плюну в глаз тому, кто назовет вас ханжой!

– Я? – возмутилась тетка. – Я – ханжа? Никогда! Ну-ну, дорогой? Дальше что было? Той ночью?

– Миссис Кеннел, миленькая, этого-то я и не знаю! – Маллоу приложил руки к груди и почти перешел на шепот. – Я приехал, а у нее сломалась машина, и они в библиотеке, и у них такие рожи, то есть я хотел сказать, лица… Видели бы вы его глаза!

– Боже милостивый! – опять вскричала миссис Кеннел. – В нашей библиотеке?

– Ну да!

– И ты притащился к нам ночью?

– Я был пьян.

– А… я где была в это время?

Маллоу подумал.

– Это было накануне его отъезда. В Нью-Йорке?

– Ну, конечно, я была в Нью-Йорке! – тетка всплеснула руками. – Я должна была купить билеты. Ты же знаешь, ему ничего нельзя поручить. Боже! И… и что?

Маллоу откинулся на спинку стула.

– Да ничего, – сказал он. – Утром он уехал в Каир. А она осталась.

– Ах, боже мой, – бормотала тетка. – Ах, боже мой! Теперь он просто обязан на ней жениться, как порядочный человек! Пусть только попробует этого не сделать! Я заставлю его, слышите? – она взмахнула лорнетом, так, что у того подпрыгнула цепочка. – Силой приведу к алтарю!

Неизвестно, что бы еще добавила тетушка Ральфа, потому что за соседним столом повысили голос, произошло какое-то движение, отодвинули стулья, и затем, чуть не сбив с ног официанта, ее племянник выскочил в холл.

– Мерзавец! – доктор шла за коммерсантом неотвратимо, как архангел в день Страшного Суда. – Шаромыжник! Пройдоха! Авантюры – твоя натура. Твое призвание. Твоя душа, твоя плоть и кровь. Ты просто…

– Дорогая, ты всегда так хорошо меня понимала! Ай! – зажмурившись, Ральф принял пощечину.

– Негодяй! Как у тебя только хватает совести смотреть мне в глаза! – доктор Бэнкс оттолкнула его и бросилась к лифту.

Мальчишка-лифтер едва не был сбит с ног. «Бах! Бах!» – сказали двери лифта.

– И сразу по морде, – пробормотал себе под нос коммерсант, обернулся – и столкнулся с остальной компанией.

– Хм, – сказала Эдна, наблюдая, как стрелка лифта медленно ползет по циферблату, останавливаясь у цифры «три».

– Вот я и говорю, – подтвердил Маллоу.

– Ну, – мисс Вандерер философски пожала плечами, – это он заслужил.

– Вы так и будете здесь стоять? – поинтересовался коммерсант у присутствующих. – Представление окончено.

– Ну да, – Маллоу прокашлялся.

– Не дерзи мне, засранец! – рявкнул Вандерер.

– Ах, Ральф! – вскричала тетушка Элизабет. – Когда за мной ухаживал твой дядя, я тоже делала ему сцены! Так романтично!

Спустя полчаса миссис Кеннел швырнула на вазу парик, вымыла руки и сообщила в раскрытую дверь комнаты племянника:

– Ну-с, mon cher ami, ак бы там ни было, нас ждут наши процедуры. Приступим.

Саммерс тяжело вздохнул, собрал волю в кулак и приготовился спустить штаны, но, к счастью, не успел этого сделать, потому что в номер вломились репортеры.

– Мой племянник еще нездоров! – заявила тетя Элизабет (парик сидел на ней чуточку криво), с неженской силой выпихивая их за дверь. – Он ничего не будет комментировать!

После этого Фокс вернулся, отломил кончик ампулы и вытянул шприцем содержимое. Закрепил иглу своими нервными пальцами.

– Готовы? Разоблачайтесь.

С трудом преодолевая нерешительность, коммерсант коснулся брюк, как вдруг в окно просунулась стриженая женская голова: