День гнева. Повести

— Ну, ну, не ершись, Саня. Я сказал, все будет в порядке, значит, будет в порядке. По чашечке кофе? Света живо сварганит.

— Нас Роман в машине ждет, — подал голос Алик.

— То-то я смотрю: третьего мушкетера не хватает. Что ж с вами не зашел?

— Счел неудобным, Влад.

— Вот, вот, так и живем, — Греков возмущенно переменил позу: была правая нога перекинута на левую, теперь левую перекинул на правую. — Дела, спешка, суета и условности, условности табеля о рангах. Поэтому теряем старые дружеские связи, видимся друг с другом только по необходимости. Когда мы с тобой, Алик, последний раз по-человечески поговорить смогли? У тебя на остоженском новоселье. Это ж года полтора тому назад. Я не ошибаюсь?

— В апреле прошлого года, — уточнил Алик.

— Ребятки, — осенило Грекова, — приезжайте ко мне на дачу в это воскресенье. Старое вспомним, посидим, как следует. У меня дача на водохранилище. Да ты же, Алька, у меня там был. Я сейчас один, семья на Рижском взморье…

— Был. Три года тому назад. Спасибо за приглашение. Постараемся, — Алик поднялся.

Встал и Смирнов. Греков провожал их до дверей. И у дверей его осенило второй раз:

— А что, Саня, может, вернешься в кадры? Дурацкие и подлые наветы на твою работу в Азии давно отметены. Твои же опыт, хватка, принципиальность — бесценны и очень нужны сегодня, именно сегодня. Ну, как ты, Саня?

— Я подумаю, — вежливо ответил Смирнов.

— Что ж, это твое право, — сказал Греков и сердечно пожал им руки.

В сопровождении помощника они спустились вниз.

— Ну, что там? — полюбопытствовал Казарян, когда Смирнов и Алик подошли к машине, не дотерпев, пока они обоснуются в салоне. Но они не спеша устраивались, и только после этого Алик загадочно заявил:

— Нет, начальники — не чета нам, начальники — великие люди. Непримиримо конфликтующие стороны остались при своих, и в то же время почему-то довольны донельзя. Если б начальников не было, все рухнуло бы в ожесточенной борьбе.

— Ты конкретно о деле можешь говорить? — рассердился Казарян.

— Могу. Во всяком случае, в ближайшее время Саньку из Москвы не вышлют.

— С паршивой овцы хоть файф-о-клок, — удовлетворенно заметил Казарян. — Куда теперь, солдаты невидимого фронта?

— Подкинь меня в редакцию, — попросил Алик. — А сами решайте, чем вечер занять.

Доставили Алика на Пушкинскую.

— Я дома буду к двенадцати, — сказал он, вылезая. — Ты доставь Саньку к этому времени.

Казарян позвонил, и они поехали за Галочкой. Влетев на переднее сиденье, она сообщила:

— Вас, Роман Суренович, на студии обыскались. Актив какой-то, на котором вы должны были выступать.

— Не до активов мне сейчас, — сказал Казарян, и вдруг обиделся: — И, вообще, я в простое, что хочу, то и делаю. Могут не беспокоиться.

— А они уже не беспокоятся. Побеспокоились, побеспокоились и успокоились.

— Вот и слава Богу, — удовлетворился Казарян.

— Что физик? — бестактно спросил Смирнов, чтобы влезть в беседу.

— А что физик? — беспечно сказала Галочка. — В связи с какой-то научной победой в лаборатории спирту нажрались, и он пришел домой в полных кусках. Сейчас спит.

— Хорошо физикам, — позавидовал Смирнов.

— Чем займем вечерок? — спросил Казарян. — Думай, Галка.

— Кататься. Хочу кататься. Чтобы из Москвы уехать, чтобы скорость, чтобы ветер. Одурела от жары, от каменных зданий…

— В Загорск давай, — предложил Смирнов. — И церкви посмотрим, и трасса отличная.

— Не надоела тебе эта дорожка? — ехидно осведомился Казарян.

— Да иди ты…

— Только чур, после Окружной я за рулем, — хищно потребовала Галочка.

— Ехать, так ехать! — Казарян решительно развернулся, и они понеслись привычным путем.

Поселки, перелески, мосты. И ветер, желанный ветер. С ходу, приступом взяли пригородную горку и ворвались в Загорск.

С непривычки слегка обалдели от смены темпа, когда, припарковав машину, они вышли на волю у монастыря. Неторопливо передвигались по горбатым улицам прохожие, почтительно молчаливы были иностранные туристы, дисциплинированным ручейком вливаясь в «Икарус», целеустремленно, но благолепно ходили монахи по своим божеским делам.

— Одесную — природа, богом благословенная, ошую — храмы рукотворные. Лепо, — перешел на церковно-славянский Казарян.

В умиротворении походили по монастырю, а когда стало смеркаться — около десяти — заторопились: хотели успеть поужинать в «Сказке».

Успели. В этом малолюдном сегодня загородном ресторане они поужинали тихо, спокойно и без разговоров. Ни о чем не надо было говорить, просто было очень хорошо. Всем троим.

* * *

— Осоловела от еды. Дремать буду, — решила Галочка и уступила руль Казаряну. Казарян вел машину без Галочкиного взвинченного азарта, уверенно, плавно, но на той же скорости. Не отрывая взгляда от дороги, он одной рукой включил приемник и попал на «Рапсодию в голубом» Гершвина. Галочка с закрытыми глазами тихонько и удачно начала подмурлыкивать. Стало совсем хорошо, дальше некуда.

Доставили Галочку.

— Физику привет передавай, — сказал на прощанье Смирнов.

— Когда проспится, передам, — пообещала Галочка.

А вот и дом родной. Спустились от Остоженки и остановились у подъезда.